— Билл?
Я обернулся. Кедубец! В руках у него стопка книг.
— Скрываетесь, юноша, нехорошо.
Очень обрадовался я этой встрече.
— А мы с моря. Вчера только. Боцман за ветошью послал. Я тебя хотел найти…
— О том, как живешь, не спрашиваю, — улыбнулся Кедубец. — Хорошо. Это слово выведено крупными буквами на твоем лбу. И на щеках. Что вы так пристально рассматривали?
— Да вот, — смутился я.
— О-о-о! Кающаяся Магдалина. Репродукция с картины великого Тициана. Вам, юноша, не приходилось встречаться с Тицианом?
— Нет.
— Шучу, юноша, шучу. Но вот подлинник, с которого эту дешевую репродукцию двинули в массы, хорош как первое «да» любимой женщины. Уверяю вас. Грешить и каяться… Это прекрасно.
— Леня, ты в учцентре?
— Да. И если спросишь, как меня найти, я скажу, что проще простого. Но об этом потом. Послушайте лучше вопрос. Вы знаете, что с вас причитается?
Леонид был в хорошем настроении.
— Я не знаю, что с меня причитается, — в тон ему ответил я.
— Откуда и знать. Ты не получал письма от Коли?
— Мы вернулись поздно.
— А я получил письмо от Коли. Коля пишет тебе большой привет. Коля отыскал твои награды. Они, оказывается, лежали и ждали героя. Коля пишет, что сообщил твои координаты.
Я пытаюсь сделать безразличный вид, но мне это не удается.
— А у тебя… Все нормально?
— О, юноша, — смеется Леонид, — все нормально бывает только у ненормальных. Я же нормальный, и у меня наоборот. Жил человек, — Леонид показал на стопку книг, — и кончился. Если станете писать мне письма, то ответы очень скоро будете получать от студента.
— Демобилизация?
— Точно, — подтверждает Леонид.
— А Миша?
— Мише снятся удивительные сны. Представьте себе, юноша, новый станок. Его еще не залапали, и он поблескивает. В зажимах болванка. Резец снимает с болванки металл. Такие изящные, элегантные стружки. И вот деталь уже готова. Это не мои слова, юноша. Каждое утро Миша просыпается и рассказывает о том, как здорово пахнет стружка. У каждого свой вкус.
— Ты в Одессу?
— В Одессу? Как вам сказать, юноша.
Лицо Леонида помрачнело.
— На пустыри не возвращаются. Скорее всего, к Кольке в Москву.
— А невеста?
— Невеста? Плод больного воображения. Слово ради слова. Гол как сокол я, юноша, один. И не было никогда.
На территорию порта въезжали автомашины. Везли они мешки, ящики, стальные трубы, лес… Порт жил своей беспокойной жизнью. В доках ремонтировались корабли, оттуда на весь порт разносился перестук отбойных молотков. Громыхало в цехах судоремонтного завода. На самых высоких нотах голосили пилы.
