Подошли к берегу. Андрей молча опустился на влажную от росы траву, скинул пиджак и разостлал его на земле.
— Садись, Анна Егоровна!
Аннушка, поколебавшись, села, не слишком рядом к нему. И внезапно ощутила прилив нежности и тепла, идущего неведомо откуда: то ли от воды, которая бывает по ночам теплая, то ли от звездного света, а может быть, от зари или слабого утреннего ветра, насыщенного туманами.
Ей вспомнилось, что давно, очень давно она вот так же сидела с Алексеем на берегу, и тогда ее охватывало вот такое же чувство, такое же удивительное тепло. Она была благодарна Андрею, который вновь помог ощутить забытое, то, о чём на протяжении многих лет она не могла и думать, поглощенная суетными будничными делами и заботами.
Андрей тоже, вероятно, вспоминал вечера, проведенные с Христиной на берегу далекой Кубани.
Оба долго молчали. Потом тракторист взял ее за руку бережно и ласково.
— Доброе утро начинается! — сказал он. И опять пахнуло от него таким хорошим и знакомым запахом машинного масла и табака. — А звёзды, звёзды как часто падают! Смотри, вон, опять!..
— Сверкнула звёздочка, — тихо ответила Аннушка.
Андрей выпустил ее руку из своей большой я теплой ладони и молча спустился вниз. Наклонился, попробовал воду рукой и весело сказал:
— Можно купаться!
Он скрылся за кустами, разделся, бросился в воду, взбудоражив тишину своими всплесками и фырканьем, и поплыл саженками к другому берегу.
Аннушка тоже спустилась к реке, как когда-то девушкой распустила волосы и почти благоговейно умыла усталое лицо свежей водои с запахами тины и кувшинок. Она снова почувствовала себя молодой, неутомимой, проворной, и ей захотелось петь. Но петь она постеснялась и, поднявшись снова на обрыв, причесалась, надела платок и, полулежа на разостланном пиджаке, смотрела на небо, ожидая, когда над горизонтом опять бледной искоркой мелькнёт падающая звезда.
Пассажирский поезд остановился на станции Берёзкино. Проводник восьмого вагона Василий Лукич Нестерков, плотный, низкорослый, с морщинистым скуластым лицом, не выражающим ничего, кроме равнодушия и усталой сонливости, сошел с подножки на утоптанный снег и, светя фонарем, стал проверять билеты новых пассажиров. Пассажиров было немного: женщина, закутанная в черную шаль, девушка в пальто с рыжим воротником и в вязаной шапочке да двое мужчин. Василий Лукич мельком взглянул на них и пропустил в вагон: у всех пассажиров билеты были в порядке.
