— Это из-за ветра, — подавленно солгала она. А она-то надеялась, что он не заметил те слезы.
— Я могу удовлетворить ваши потребности, — сказал он. — Однажды вы были вполне удовлетворены.
— О, как вы смеете, — она закрыла глаза.
— Я могу дать вам детей, — сказал он.
Она снова открыла глаза и посмотрела на него. И вспомнила то, о чем давно позабыла и мысли о чем отрицала сама перед собой даже в то время. Она вспомнила: пять лет назад, обнаружив, что у нее не будет от него ребенка, она вместе с облегчением, от которого ослабели колени, почувствовала странную, непостижимо острую боль разочарования.
— Что бы вы сделали, — спросил он, как будто прочитав ее мысли, — если бы оказались беременны? Вы обратились бы ко мне?
— Нет, — сказала она.
Нет, она бы не обратилась, твердо решила она. Но кто знает? Может быть, если бы у нее было собственное дитя, и выбор состоял между тем, чтобы оно родилось бастардом или получило его имя, она бы выбрала второе.
— Может быть был кто-нибудь ещё? — спросил он. — Какой-нибудь мужчина, проявляющий к вам интерес? Какой-нибудь мужчина, в котором вы были заинтересованы?
— Вас это не касается, — сказала она.
— Касается. — Его глаза прямо смотрели в ее глаза.
"Тетя Марта права", — не к месту подумала она. — "Его глаза совершенно синие".
— Вы не смогли бы выйти за него замуж, Кэтрин, не дав сначала трудного объяснения, и, возможно, в результате были бы отвергнуты. И я единственный был бы в этом виноват.
— Вы слишком преувеличиваете, — сказала она. — У меня нет никакого желания выходить замуж.
— Вы сказали, что у меня нет чувств, — сказал он. — О вас такого сказать нельзя. Ваши глаза намного выразительнее, чем вы желаете мне показать, я в этом нисколько не сомневаюсь. Ваш голос говорит мне, что вы счастливы тем, что есть. Но в ваших глазах — огромная печаль.
— Это потому, что вы приехали сюда и нарушили мой покой, — сказала она. — Потому, что вы вызвали воспоминания, которые я бы предпочла никогда не воскрешать.
— Я не верю тому, что вы говорите, — сказал он. — Я верю вашим глазам. Вы опускаете их слишком поздно. Пока ваши глаза не убедят меня, что вы не хотите ни меня, ни того, что я могу вам предложить, я буду жить в Ти Мауре, Кэтрин. Я буду встречать вас и разговаривать с вами так часто, насколько это возможно. И вы не сможете сбежать отсюда, не так ли? Вы здесь в пожизненном изгнании… если только не позволите мне увезти вас как свою невесту.
Она стояла с опущенным взором. И она вдруг задалась вопросом, почему просто не приняла его, почему она не приняла его пять лет назад, когда ее разум метался в ужасе от предстоящей порки в наказание, прежде всего, за отказ ему. Но она знала, почему она не приняла его. Она знала тогда, знала и теперь, хотя долгое время не осознавала этого.
