Но она вспомнила смешки и комментарии за обедом, когда об игре было упомянуто впервые. Кроме того, ей хотелось пойти, подумала она, взяв герцога под руку и позволив провести ее по последнему лестничному маршу. И нет, она не чувствовала себя виноватой. Боже, ведь она женщина, а не девочка. Она женщина со своими чувствами и потребностями, и страстным желанием хоть раз в жизни стать частью романтической атмосферы дня святого Валентина.
Они прошлись вдоль одной стороны галереи и вернулись по другой, смиренно рассматривая картины, которые он освещал, подняв вверх канделябр. Они едва обменялись парой слов. Но Клэр потихоньку наслаждалась тем, что ее рука лежит на твердой мужской руке, тем, что они наедине, и тем, что она его пара. Независимо от того, что сейчас могло происходить там, внизу, независимо от того, что он думал или чувствовал, решила Клэр, она насладится каждой минутой, проведенной с ним. Она вообразит, что они принадлежат друг другу, что они нечто большее, чем валентины на три дня.
— Поскольку, Клэр, нам не удалось убедить себя, что мы – великие приверженцы искусства, — сказал он, когда они остановились у последней картины, изображающей всадника на лошади и свору охотничьих собак, — Мы должны придумать, как нам развлечься до конца этого вечера.
Она напряглась.
— Может присядем на скамью под окном и обменяемся рассказами о себе? – спросил он.
Она покорно села, он устроился рядом, их колени слегка соприкоснулись.
— Сколько вам лет? – спросил он.
— Двадцать восемь, — ответила она, изумленно посмотрев на него.
— И почему в двадцать восемь вы не замужем, Клэр? – снова спросил он.
Потому, что никто не позвал, подумала она. Но не смогла произнести это вслух.
— За прошедшие полтора дня я не заметил никаких недостатков ни в вашем облике, ни в характере, — продолжил он, — Более того, должен отметить, что вы достаточно красивы.
Это был не слишком щедрый комплимент, но он согрел ее до кончиков пальцев на ногах.
— Мой отец был болен, — ответила она, — Он нуждался во мне. Его не стало полтора года назад.
— Не стало? – задумчиво сказал он, — его темные глаза блуждали по ее лицу и волосам. – Итак, вы – одна из тех многочисленных женщин, чье личное счастье пожертвовано на семейный алтарь?
Она ничего не ответила.
— И в награду вас взяли в дом родственников, где вы проживете всю жизнь, будучи полезной и ни в чем не располагая собой.
Она стиснула руки на коленях.
— Мой брат и невестка всегда добры ко мне, — сказала она.
