Клятва киммерийца | страница 6
Крик-вой все длился и длился, изредка прерываясь и возобновляясь с новой силой. Он шел словно откуда-то из-под земли и был сильно приглушен, но от этого не делался менее жутким и невыносимым. Жеребец и кобыла в своих стойлах прядали ушами и встревоженно фыркали, тоже обеспокоенные происходящим.
Киммериец выбрался из своего укрытия, вполголоса извещая богов обо всем, что он думает по этому поводу, а мнение это было весьма нелестным, и покинул его с явным намерением разобраться, что творится в Туонелле.
Оказавшись во дворе, он однако был остановлен метнувшейся к нему тенью, словно возникшей из сгустка мрака. Конан выхватил клинок, готовый вонзиться в это нечто, чем бы оно ни было, но тут понял, что это всего лишь Дана, одна из дочерей Бриккриу и Линн.
— Остановись, киммериец, не ходи туда, — лихорадочно прошептала она, сопровождая свои слоил умоляющим жестом, прижимая к груди тонкие руки, — иначе ты в лучшем случае найдешь свою смерть, а в худшем разделишь участь несчастного Ллеу!
Со смертью варвару доводилось перемигиваться не раз, и хотя он вовсе не стремился как можно скорее попасть на Серые Равнины, но и отступать, там паче из-за угроз какой-то белесой, как белая крыса, бабы, показалось ему делом весьма позорным.
Тем более, что вой и не думал смолкать, проникая словно в самую кровь и разрывая душу, Конан слегка оттолкнул Дану, от чего та отлетела в сторону, и устремился вперед, однако женщина, не тратя времени на то, чтобы подняться, на четвереньках, но с проворством животного настигла его и все с тем же лихорадочным шепотом: «Нет! О нет, киммериец!» — всей тяжестью повисла на его ногах, решившись, кажется, скорее умереть от удара, нежели допустить, чтобы он двигался дальше.
— Ты не должен вмешиваться, Конан! Судьба Ллеу никого не касается, кроме нашей семьи!..
— Пошла прочь, — рявкнул варвар, отрывая ее от себя словно летучую мышь и встряхивая так, что слышно было, как лязгнули зубы, — и никогда не становись на пути мужчины, рыбья кровь!
Тогда Дана метнулась в сторону, освобождая заходящегося свирепым лаем огромного лохматого цепного пса неведомой породы, и тот, почуяв возможность проявить себя, бросился на чужака, когда киммерийцу оставалось уже совсем немного до входа в проклятую дверь, в которую его по несчастной случайности занесло прошлым вечером.
Гигантские клыки уже готовы были вонзиться в горло варвара, но тот поймал собаку еще в прыжке и с хрустом свернул ей шею. Отбросив бездыханное, все еще слабо подергивающееся в последних конвульсиях тело животного, он ворвался в дом и устремился к подполу, откуда, собственно, и доносился разбудивший его вой. Выворачивающий внутренности смрад ударил в ноздри, но Конан, лишь на миг отшатнувшись, с клинком в руке скатился вниз по каменным ступеням.