Усхор захохотал и отвернулся от Боларда, снова усаживаясь на трон из черного оникса.
— Какой же ты трус, — прошипел маг. — Не понимаю, как это ты вообще носил в Коринфии оружие и доспехи.
Болард стиснул зубы.
— Ты пытаешься довести меня, Усхор, — проворчал Болард.
— Я? Какая ерунда. Увы, я слишком стар и слишком мудр для таких вещей.
Болард сделал глубокий вдох. Кажется, можно расслабиться. Опасность как будто миновала, противостояние — битва умов — завершилась.
— Раз тебе больше не нужны мои услуги, я ухожу, Усхор.
И воин быстро развернулся на пятках и направился к массивной двери. Усхор окликнул его:
— И ты не попросишь у меня золота? Болард повернулся; глаза его сузились.
— Или ты настолько напуган, Дестан? Ты боишься, что, если ты спросишь меня о расчете за
твои услуги, я могу разъяриться и отправить тебя в ад? Ты этого боишься, Болард?
Внезапно наемника поглотила волна стыда. Он почувствовал смятение; гордость и гнев боролись в нем со страхом; он не знал — уйти ему или броситься на мага с обнажённым мечом.
— Да ты просто ребенок, Болард, — прошипел Усхор злорадным голосом. — Ты просто ребенок… ребенок, который заслуживает наказания.
Болард замер, внимательно следя за волшебником. Тот приподнял одну руку, слегка пошевелил пальцем. В тот же миг пламя в медных светильниках как будто потухло, а затем на короткое мгновение, за которое сердце стукнуло всего лишь раз, пол в зале закачался и затрясся. Дестан стоял на ногах твердо, хотя и почувствовал, как к горлу подступила тошнота.
Затем это ощущение прошло, и Болард уже едва осознавал, было ли вообще что-то необычное. И все-таки…
— Что ты сделал? Усхор, что ты сделал?
Волшебник больше не смеялся и не злорадствовал; его жгучие желтые глаза, полные ненависти, вспыхнули снова.
Болард покрылся холодным потом, он был готов умолять — или убивать.
— Что ты сделал, колдун?
Усхор втянул губами пропитанный ладаном воздух, словно смакуя, и произнес:
— Посмотри в зеркало, непокорный. Посмотри — и увидишь, что ты получил за свое предательство.
— Что ты сделал? — спотыкаясь, Болард закружил по комнате — он был настолько встревожен, что ноги не могли найти на каменных плитах твердой опоры. Он взглянул в одну сторону, затем в другую, но все расплывалось у него перед глазами. Его ноздри почувствовали странный запах; как будто что-то произошло и со слухом; во рту стало неприятно сухо, а в глазах то мутнело, то прояснялось…
В какой-то миг он заметил свое отражение в отполированном серебряном зеркале. Оттуда, с другого конца комнаты, на него смотрел Болард — другой Болард, который показался ему вдруг ужасным. Болард, у которого было человеческое туловище, облаченное в коринфийские доспехи, и уродливое… нечеловеческое лицо…
