— На мой взгляд, цвет в такой композиции не должен быть синим, такого рода рисунок предполагает розовый. В более деформированном рисунке локальный цвет обнаженной может быть синим, но тут требуется розовая обнаженная.
Матисс согласился и обещал изменить цвет. Потом повернулся ко мне и со смехом сказал:
— Во всяком случае, если б я писал портрет Франсуазы, то сделал бы ее волосы зелеными.
— С какой стати тебе захотелось ее писать? — спросил Пабло.
— Меня привлекает ее голова, — ответил Матисс, — с бровями, напоминающими центральновершинное ударение.
— Тебе не одурачить меня, — сказал Пабло. — Если б ты сделал ее волосы зелеными, то затем, чтобы они гармонировали с восточным ковром на картине.
— А ты сделал бы тело синим для того, чтобы оно гармонировало с красным кафельным полом на кухне, — ответил Матисс.
До тех пор Пабло написал только два маленьких серо-белых моих портрета, но когда мы снова сели в машину, его вдруг обуял собственнический инстинкт.
— Право же, это уж слишком, — сказал он. — Разве я пишу портреты Лидии?
Я сказала, что не вижу связи между одним и другим.
— Во всяком случае, — сказал он, — теперь я знаю, как писать твой портрет.
Через несколько дней после поездки к Матиссу — я сказала Пабло, что готова вернуться в Париж.
— Я хочу, чтобы ты, когда вернешься, перебралась жить ко мне, — настойчиво заявил он.
Пабло уже высказывал это желание, большей частью в полушутливом тоне, но я всякий раз отклоняла его предложение. Бабушка не ограничивала моей свободы. К тому же, мысль покинуть ее была мне неприятна. Она ведь меня не покинула. Я сказала, Пабло, что даже если б хотела этого, объяснить бабушке такой поступок будет невозможно.
— Правильно, — сказал он, — поэтому перебирайся, ничего ей не говоря. Я нуждаюсь в тебе больше, чем бабушка.
Я ответила, что очень привязана к нему, но совершить такой шаг еще не готова.
— Посмотри на это так, — заговорил Пабло. — То, что ты можешь дать бабушке, помимо любви к ней, не является чем-то жизненно важным. С другой стороны, если станешь жить вместе со мной, поможешь мне осуществить кое-что жизненно важное. Ввиду того, что я очень в тебе нуждаюсь, тебе логичнее и полезней находиться рядом со мной. Что до чувств твоей бабушки, есть поступки, которые все поймут, есть и такие, которые можно совершить только взбунтовавшись, поскольку они выходят за пределы понимания других людей. Пожалуй, даже лучше нанести удар, и когда люди от него оправятся, предоставить им смириться с произошедшим.
