— Цилька, у нас еще вечер, ты все перепутала!
— Разумеется, ты же знаешь, что я слабо ориентируюсь в вашем жутком пространстве и вашем ужасном времени. Как у тебя настроение? Ты там не скис без меня? Как твоя кошмарная работа? Господи, тебе же завтра на работу, а я лезу со своей болтовней!
— Цилька, ты только не молчи, говори что-нибудь…
Галактический объект Колобов сидел на полу, плотно прижав телефонную трубку обеими руками к уху. Перед его зажмуренными глазами водили хоровод большие теплые звезды.
— А-а, — сумрачно протянул измятый Медведков. — Вот и хозяин пришел.
Он стоял, привалившись к двери вольфовской квартиры, и грыз потухшую беломорину.
— Вас уже освободили? — с иронией осведомился Вольф.
— Кому я там нужен… Отрезвили и выпнули домой, до особого распоряжения. Выходного как не бывало. Анка у тебя?
— С чего вы взяли?
— Сердце вещует… Да добрые люди сказывают.
— У меня, — жестко произнес Вольф. — Разрешите пройти.
— Она мне жена, — напомнил Медведков и набычился.
— Неважно, — Вольф отодвинул его и надавил на пипку звонка.
— Будет тебе «неважно», — пообещал Медведков. — Сейчас она откроет, и я сперва тебя грохну, потом ее, а меня суд оправдает, потому как я буду в состоянии сильного душевного расстройства.
— Не хорохорьтесь попусту. Какой из вас убийца, когда вы прирожденный мелкий хулиган?
— Ух ты! — опешил Медведков, увидев расчерченную зеленой краской спину Вольфа. — Это зачем?
— Неважно, — отмахнулся тот.
Щелкнул замок, дверь отворилась. На площадку, щурясь от света, вышла Ганна Григорьевна в домашнем халате и шлепанцах с помпонами.
— Долгонько вас не было, — сказала она попятившемуся Вольфу. — Я уж и вздремнула в кресле, вас дожидаючи. Принимайте жилье, все лежит нетронутое.
Медведков нырнул в темноту мимо нее и тут же пулей выскочил обратно.
— Где Анка, язви вас? — ошалело спросил он. — Куда спряталась, так вас и эдак?!
— А бог ее знает, — охотно ответила незлобивая Ганна Григорьевна. — Попросила меня присмотреть, а сама хвост трубой и умелась куда-то. Так я пойду?
— Да, спасибо вам, — опомнился Вольф. — Спокойной ночи.
Ганна Григорьевна величественно кивнула и прошествовала в свою квартиру.
— Сбежала, — плачущим голосом сказал Медведков. — Бросила меня! Но и тебе тоже во! — он скрутил Вольфу под нос нечистый, но выразительный кукиш.
— Уймитесь, — сказал тот, брезгливо отстраняясь. — Может быть, она ушла домой… к вам.
— Стал бы я здесь торчать понапрасну!
— А к подругам? Ах, да, у нее здесь нет подруг.
