Скандинавская мифология. Энциклопедия | страница 2



.

При этом Фула, несмотря на окружавший самый остров и его жителей ореол богоизбранности, была для греков варварской землей, подобной Фракии на востоке, Персии на юге или Иберии на западе. Более того, она находилась в «студеном поясе», в котором, как учил Аристотель, обыкновенные люди жить не могут — слишком уж холодно. И это обстоятельство изрядно умерило интерес греков к новооткрытой территории: остров нанесли на карту — и тем ограничились: повторить маршрут Пифея, обогнувшего Галлию и Британию и добравшегося до Фулы, охотников не нашлось. Постепенно Фула словно бы «выпала» из Ойкумены — как выяснилось впоследствии, на добрый десяток столетий[3].


Скандинавия в IX–XI вв.

Возвращение скандинавов в мировую историю получилось весьма впечатляющим. Северные варвары привели в трепет всю Европу. Начав с покорения ближайших соседей — фризов и саксов, принадлежавших к германским племенам, — норманны, то есть «северные люди», как стали называть скандинавов, ни много ни мало изменили «вектор цивилизации»: до той поры этот вектор был ориентирован с Юга на Север, а с началом викингских походов стал разворачиваться в обратную сторону. Юг нес на Север утонченность культуры, многочисленные технические достижения и религию Белого Бога; Север же, выплеснув на Юг всю свою «периферийную пассионарность», коренным образом изменил этническую карту Европы, наладил морские коммуникации с опорой на Балтику и Северное море — и утвердил на пространстве от Тронхейма до Таррагоны и от Новгорода до Нормандии свой кодекс чести и свою веру, каковая в значительно более поздние времена стала именоваться «мифологией викингов».

* * *

«Скандинавские мифы увлекательны сами по себе. Мы не устаем поражаться фантазии древних людей, создавших эти бесконечно разнообразные, одновременно мудрые и наивные, рассказы о богах, великанах и множестве других обитателей мифологического мира. Но если мы попытаемся немного глубже вникнуть в то, что же такое эти мифы, дошедшие до нас из песней "Старшей Эдды" и из пересказов Снорри Стурлусона в его «Эдде» ("Младшая Эдда"), мы поневоле задумаемся. Ведь обе «Эдды» — памятники середины XIII века, между тем как Исландия была крещена в 1000 году, т. е. за два с половиной века до этого. Правда, общепризнанно, что мифологические песни восходят к глубочайшей языческой древности. Однако что это значит — «восходят»? Может быть, они сберегались памятливыми исландцами просто как "обломок древней правды", из почтения к предкам и ради их поэтичности? Или, может быть, это просто литературная вариация на мифологические темы, дальний отголосок древних верований? Оба этих предположения не раз высказывались учеными. И все же, как ни невероятным это может показаться, миф не умер в Исландии. Спустя долгие века после принятия христианства исландцы каким-то образом сохранили веру в "старых богов" и реальность мифологического мира»