Кузина ничего ей не говорила, а она тактично не задавала вопросов. В конце концов, это лишь начало беременности, а первые три месяца всегда считаются…
Три месяца… двенадцать недель… симптомы…
Гвендолин невидящим взглядом уставилась на результаты вскрытия. Последние месячные были у нее за две недели до свадьбы.
– Боже мой! – прошептала она.
В гостинице «Золотой олень» Дориан встречался не с мифическим Доббином, а с вполне реальным Берти Трентом, квадратное лицо которого исказила болезненная гримаса. Берти думал.
– Ну, Эвершему действительно нужны деньги, – в конце концов сказал он. – Но этот парень нелегко сходится с людьми, иначе бы он не застрял в Чиппенхеме. С Гвен он поладил, да и тете Кларе нравится, потому что он единственный умеет лечить ее приступы.
– Ему не надо ни с кем ладить, – сказал Дориан. – Мы с Дейном считаем, что в попечительском совете больницы нужен опытный врач.
А еще Дориану нужен человек, который мог разговаривать с Гвендолин на ее языке, заставить ее взглянуть правде в глаза… и больше заботиться о себе.
Об этом он написал в письме, которое лежало на столе, но Берти подозрительно глядел на толстый конверт и отказывался его брать.
– Здесь план больницы, – объяснил Дориан, что лишь отчасти было правдой, ибо в конверте находились еще копии документов, полученные от Борсона, чтобы Эвершем ознакомился с ними до разговора с Гвендолин. – Надеюсь, он согласится. Если нет, то я рассчитываю на твою уникальную способность убеждать. Как с Борсоном.
Когда Дориан решил написать доктору, он сразу понял, что одним письмом не ограничишься. Врачи упрямы и, как верно заметила Гвендолин, предпочитают хранить секреты. Кроме того, они слишком заняты, чтобы следить за корреспонденцией. Поэтому, не желая растягивать ожидание на месяцы, Дориан послал за Берти.
Отсутствие у него мозгов компенсировалось преданностью и ослиным упрямством. Ради друга он, конечно, вцепился в Борсона мертвой хваткой, и когда тот понял, что у него нет другого способа избавиться от Берти Трента, отдал ему копии.
Эти же качества возымеют действие и на Эвершема.
Кумир Гвендолин не походил на человека, готового прибежать по мановению руки богача.
– Если не поможет, мы испробуем что-нибудь еще, – прибавил Дориан, потому что Берти продолжал хмуриться. – Конечно, будет намного сложнее, чем с Борсоном.
Ведь мы просим Эвершема отказаться от его практики и переехать сюда, а это непросто. Если он согласится, то потребуется некоторое время, чтобы уладить дела. Но ты дашь ему понять, что я оплачиваю все расходы и при необходимости использую свое влияние, что я человек слова и что это не прихоть слабоумного. Если у него возникнут сомнения, пусть напишет Дейну.
