Уязвленный Мамонт помалкивал. Ему нечем было крыть. За всю его долгую и разнообразную жизнь ему не доводилось поймать щуку такой солидности на обыкновенную удочку.
— Что за шум? — раздался негромкий, но значительный голос, и на берег выступил инспектор рыбнадзора Дубняк.
— Да вон… — раздраженно съябедничал дед. — Рыбу ловит… Браконьер!
— Почему? — Дубняк пожал плечами. — Удочкой же…
— Кака удочка? — забухтел дед. — Нешто положено рыбу имать на стальной трос и голый крюк?!
Инспектор подошел к сомлевшему Тимофееву и внимательно осмотрел его орудие.
— Так… — промолвил он непроницаемо. — А это что? — Носок его сапога коснулся мирно прикорнувшего на травке прибора.
— Угадали, товарищ инспектор, — понурился Тимофеев. — Только очень уж хотелось деда Мамонта переловить. Что он все на науку и технику ругается?
— Не понял, — спокойно сказал Дубняк.
— Что тут не понять?.. Этот прибор я сделал сегодня ночью. По сути это небольшой, но достаточно мощный генератор биологического излучения положительного заряда. Он способен испускать волны, которые очень сильно привлекают к себе тот или иной вид животных. Сейчас он настроен на крупную рыбу.
— Рыбий манок, — произнес Дубняк. Тимофеев печально кивнул. Ему не хотелось расставаться со своим изобретением до того, как дед признает свое поражение.
— Агрессор, — ворчал старец, воспрянув духом. — Охмурил всю рыбу окрест, террорист…
— Дед, — обратился к нему инспектор. — Веди себя прилично, не то оштрафую за сквернословие. Никакого браконьерства не происходит. Охотники давно уже используют всякие манки на дичь. А сам ты, небось, постоянно за собой мешок прикорма носишь, рыбку приваживаешь.
— А как же! — вскинулся дед. — Рыба, она пожрать любит…
— А у товарища изобретателя то же самое, но на более высоком уровне технической мысли. Ловит же он фактически на обычную уду. Так что продолжайте, товарищ археолог, я здесь посижу, полюбуюсь, как вы деду спесь сбиваете, такое не часто увидишь…
Мамонт в расстройстве плюнул. Между тем в прибрежных водах вершились невиданные дела. Бороздя поверхность озера акульими плавниками, ворочались громадные щуки, отпихивали белыми от времени мордами шустрых щурят и карасиную мелочь. Чуть поодаль всплескивали тяжелыми хвостами и вскидывали тупые усатые хари цвета лежалого чугуна пришлые сомы. А затем из-за ракит донесся стук мотора, и показалась лодка, умело выкрашенная в защитный болотистый цвет. — Гляди-ко! — оживился дед. — Пеньков пожаловал! Вот где браконьерище-то…
