На столе по белоснежной скатерти разместились тарелки, тарелочки, сосуды, кастрюлечки — и от всего тянуло таким головокружительным запахом! Она провела языком по пересохшим обветренным губам и шагнула и шагнула к высокому стеклянному сосуду с разноцветной жидкостью. Пить! Темные от грязи пальцы коснулись бокала, но увы! Грохнула дверь, и Тамару унесло от стола тяжким ударом. Мертвяк просто протаранил ее! Сознание она вроде не потеряла, однако так и не смогла понять, сразу она очутилась у него на руках или он ее потом в углу подобрал. Жутковатое коричневое лицо скалилось в опасной близости от горла, мертвые глаза уставились в упор.
— Не трогай мою пищу, — шепотом предупредил он.
— А трону, так удавишься от жадности? — ворчливо осведомилась она и слезла с рук.
Вместо ответа он взял ее за плечи и развернул к столу. Замерев, она наблюдала, как от разлитой жидкости чернеет и дымится скатерть. Кислота!
Но замерла она не только от страха. Она просто прислушивалась к своим ощущениям. И хоть с опытом у нее явно были проблемы, она вскоре уверенно могла заключить, что руки, лежащие у нее на плечах, недвусмысленно теплые. Тамара подумала над этим — и повернулась к мертвяку.
— Так! — сказала она решительно. — А ты, собственно, кто?
Маги стояли на берегу моря. Теплые волны мягко накатывались на песок. И катились они, как указывали чувства магов, теперь от самого мира Прирожденных. Разлома больше не было.
— Волны родины, — заметил Ритор.
Что-то странное уловил в голосе старого мага Торн.
— Ностальгия? — желчно подковырнул он.
Вот так и происходили все их разговоры. Давние враги — но их неизменно тянуло друг к другу. Это можно было назвать дружбой врагов, как бы дико не выглядело такое сочетание.
— Я много думал о нашем исходе, — признал Ритор. — Что бросило нас в завоевания? Срединный мир, спору нет, ласков и щедр, но обиталище исконных магов, очевидно, способно принять любую форму, не менее щедрую, не менее ласковую. Там — Сила! Чувствуешь ее? Она — в каждом плеске волны, в каждой воздушной нити. Все напоено магией. Это… пьянит! От этого невозможно отказаться. Но мы ушли оттуда — сюда. Почему?
— Нас вытеснили? — предположил Торн очевидное и горькое. — Сущность магов единственно неизменна. Власть! Власть над стихиями — и над себе подобными…
— Все еще живешь в своем уходе? Не мучайся. Ты поступил мужественно.
— Нет, — сказал Торн спокойно, — это ты поступил мужественно. Тогда, после битвы Драконов. Сам отдал власть внуку, чтоб уйти в безвестность. Отказался от учеников. Отказался от ленных владений. Ты признал правоту Владыки. А я — нет! Я ненавижу его! Я ненавижу себя! Его за силу, себя за слабость. Но я вернусь, Ритор. Я маг, и я обязательно вернусь!
