Эхо в темноте | страница 8
С тех пор он иногда работал для Федора Игнатьевича. Роль юного фотографа идеально подходила, чтобы снимать людей, которые могли интересовать контрразведку. Мало ли кто случайно попал в кадр… Федор Игнатьевич, в свою очередь, иногда помогал В. Ф. Главная помощь, несомненно, состояла в том, что он помог ему в 44-м вернуться в Ленинград и устроиться в техникум при ЛИТМО, который давал отсрочку от армии. Из техникума В. Ф. перевелся в институт, что дало еще несколько лет отсрочки и лейтенантские погоны по окончании.
Было ли это дружбой? Трудно сказать… Слишком велико было различие в положении. Федор Игнатьевич, несомненно, ему симпатизировал и покровительствовал. Однако в какой-то момент (и, наверное, на раннем этапе знакомства) он решил, что В. Ф. не подходит для той работы (и той жизни) которую вел он сам. Не дал ему выбрать этот путь, помешал другим совершить этот выбор за него… С усилием он прервал на миг поток воспоминаний. Надо действовать. Легко сказать — стоило вернуться к действительности, вернулся и пропитывавший ее насквозь, как морская вода губку, кошмар. Что случилось с Гошей?
Так когда же все определилось окончательно? В. Ф. казалось — во время поездки во Внутреннюю Монголию в 1949 году. Это была в некотором смысле высшая точка их странной дружбы. Мао Цзедун еще не провозгласил Китайскую Народную Республику, но ничто уже не могло остановить его армий. Федор Игнатьевич уже стал подполковником, но еще не потерял романтического шарма военных лет. По-прежнему — «виллис» с шофером, кобура с немецким парабеллумом, томик Симонова в кармане. Симонова, правду сказать, теперь сменил Киплинг на английском. Как боец «невидимого фронта», русский офицер мог себе позволить изучать язык врага даже в эпоху борьбы с космополитизмом. Именно во время поездки В. Ф. впервые услышал выражение «большая игра» — «Great Game». Для него это было открытием — оказывается, Россия и Британия боролись уже тогда, когда был написан «Маугли».
Разумеется, все они были в гражданской одежде и изображали геологов. За «виллисом» следовал «студебекер». Спали они обычно во вместительном кузове «студебекера», затянутом брезентом. Возможно, к тому времени Федор Игнатьевич уже твердо решил, что В. Ф. не подходит ни для какой оперативной работы. Но хороший фотограф ему был нужен, да оперативной работы почти и не требовалось, или, во всяком случае, она осуществлялась за кадром, незаметно для В. Ф. В «освобожденных районах» ею в основном занимались китайские товарищи. А то, что делалось помимо, относилось скорее к области сбора сведений — в том числе, конечно, и о самих товарищах, наверху очень беспокоились, как бы не повторился югославский вариант.
