- Дики, со мной случилось нечто ужасное.
- Это значит, что вы, судя по всему, влюбились - и влюбились по уши. А когда влюбляются по уши - добра не жди.
- Дики, поверьте, мне не до шуток.
- Поздравляю, малыш. Это и вправду очень вкусно. Я могу вам чем-то помочь?
- О, Дики! Вы не представляете, как все сложно.
- Помилуйте, да кто же он? Извозчик, рыбак? Лакей? Или, Боже упаси, поэт?
Она принялась рассказывать ему свою историю. Конечно, не все, а только то, что сделало бы ложь похожей на правду. Она полностью доверяла Дики, но была еще недостаточно уверена в себе и немного стыдилась своего прошлого. Она не стала еще той знатной дамой, которая может позволить себе роскошь признаться в том, что вышла из простонародья. Она тщательно продумала историю и надлежащим образом изложила ее, великолепно скрывая свою нервозность. Впрочем, Дики, похоже, принял все за чистую монету. Единственное, что немного смущало Анетту во время рассказа, это тукан. Птица пристально, с выражением крайнего сарказма смотрела на нее, наклонив голову набок: Анетту не покидало ощущение, что еще немного, и тукан начнет ухмыляться.
Однажды вечером она расчесывала волосы в своих апартаментах, как вдруг заметила странное шевеление красной бархатной портьеры, хотя окно было закрыто. Анетта потянулась к колокольчику, чтобы вызвать горничную, но какой-то инстинкт, какое-то предчувствие удержало ее. Она встала, подошла к окну и...
- В жизни не видела я такого благородного лица, такого гордого взгляда, такой мужественной красоты... В рубашке, с пистолетом в руке, он выглядел в высшей степени романтично. Он чем-то походил на лорда Байрона, что висит у вас в библиотеке. Казалось, еще немного, и сердце мое остановится. Я сразу поняла, что он не грабитель и не станет вести себя вульгарно. Что мысли, скрывающиеся за этим бледным челом и ясным взором, благородны и вдохновенны, и другими быть не могут...
Глендейл, намазывавший ломтик хлеба маслом, поморщился.
- Все же это поразительно, - сказал он с легким раздражением. - Всякий раз, когда женщина испытывает к мужчине физическое влечение, она утверждает, что ее пленила его душа, или, вернее - будем современны, - его интеллект. Даже если он не успел произнести ни слова, умного или глупого, как, вероятно, в вашем случае, - не говоря уже о том, чтобы открыть вам свою душу... Путать физическое влечение с духовной любовью - это то же, что смешивать политику и идеализм: очень скверная привычка. Ну и что же случилось потом? Я имею в виду, кроме того... того обычного, что, надо думать, случилось и чем вы, похоже, остались чрезвычайно довольны.
