– Петр Петрович никогда не делает различий между нами и своими детьми, – тихо заметила Мария, – мы для него родные дети. Но вот поведение Александры меня часто огорчает и даже больше – раздражает. Вы заметили, что одна она из всей семьи не любит нашего отца. За что?
– Да, это я тоже всегда чувствую, – утвердительно кивнул головой Григорий.
Александр пожал плечами. Он не был столь наблюдателен.
– Даже ее нежелание простить трудный характер тетушки Александрины, которая была около маменьки в самое тяжкое время, – продолжала Мария, – закладывала свои вещи, чтобы облегчить жизнь вдовы с четырьмя детьми. А как Азя гордится тем, что ее крестным отцом был царь! И вот увидите, когда-нибудь в воспоминаниях о маменьке – а она ведет дневник и собирается стать писательницей, – несмотря на свои чувства к ней, она не постесняется намекнуть на свое царское происхождение и предаст маменьку.
– Маша, перестань, ты терзаешь себя и нас, – остановил ее Александр, – о чем ты говоришь? Это все твои нервы… – Он подошел к сестре, обнял ее. А та, всхлипывая, закрывала лицо шалью Натальи Николаевны, накинутой на плечи, чтобы, не дай бог, мать не услышала ее рыдания. – Ты просто устала от волнений, успокойся ради бога, успокойся, сестричка! – Александр гладил ее растрепавшиеся волосы. – Ты же видишь, как Азя сейчас искренне переживает это горе…
Глаза Натальи Николаевны устремлены поверх тех, кто находился в комнате. Снова память развертывает перед нею картины прошлого.
Салон Карамзиных. Николая Михайловича Карамзина, литератора, историка и общественного деятеля, Наталья Николаевна знала только по рассказам Пушкина. А Пушкин в детстве и ранней юности боготворил этого замечательного человека. После смерти Карамзина его жена Екатерина Андреевна, дочь Екатерина Николаевна Мещерская и особенно незамужняя падчерица Карамзиной Софья Николаевна заботливо сохраняли в своем салоне старых друзей.
Пушкин знал Екатерину Андреевну с 1816 года. И несмотря на то что она была на 20 лет старше его, питал к ней юношескую влюбленность. А дружба осталась на всю жизнь. Даже умирая, он вспомнил о ней и позвал проститься. Она, рыдая, благословила его, переживая утрату друга.
…Когда Пушкин приехал к Карамзиным впервые с молодой женой, их встретила Екатерина Андреевна, уже немолодая, высокая, полнеющая женщина, с суровым холодным лицом, по которому можно было судить об ее властном и твердом характере. Она сдержанно улыбнулась Наталье Николаевне, казалось, даже не заметила ее необычайной красоты и на ее приветствие произнесенное по-французски, ответила русской фразой:
