Прислонив к открывающейся внутрь двери накрененный стул, Скиф вернулся в постель и приказал себе спать. Постороннее присутствие ему просто померещилось, не более того. Кому нужно проникать в чужой номер исключительно для того, чтобы полюбоваться спящим постояльцем, а потом удалиться?
Черт! Соскочив с кровати, Скиф метнулся к своей одежде и проверил карманы брюк. Деньги и документы были на месте. Услышав дребезжание раскатившихся по полу монет, Скиф успокоился окончательно. Если бы гостиничный вор взялся за брюки, он бы наделал слишком много шума, чтобы исчезнуть незаметно. «Нервы, – пояснил Скиф своему смутному зеркальному двойнику, – всего лишь нервы, Женя». Отражение молчаливо согласилось. У него не имелось оснований возражать, а у Скифа не было причин бояться темноты и одиночества. Он не верил в призраков, вернее, верил только в одного призрака, который не желал ему зла. Мать… Мама… Мамочка… Упав на кровать, Скиф обнял подушку и зарылся в нее лицом.
* * *
Они совершали утреннюю пробежку по бескрайнему лугу. «Где мои туфли?!» – заорал Скиф, внезапно обнаружив, что бежит босиком. Вот в чем заключалась причина его странной медлительности. Сначала он решил, что его тормозит встречный ветер, вяжущий движения, как резиновый клей, но главная причина была иная. Оказывается, сократив путь, он угодил в отвратительно чавкающее болото. Ноги проваливались в месиво по щиколотку. Вытаскивая их, Скиф вскрикивал от омерзения. Трясина сочилась кровью, пучилась красными пузырями, засасывала все глубже.
«Где мои туфли?»
«Там, где ты их оставил», – печально ответил мамин голос.
«А где я их оставил?» – спросил Скиф.
«Там, где остался сам. Хорошенько посмотри на них перед тем, как будешь обуваться».
«Зачем?»
Ответа не было…
Окончательно проснувшись, Скиф поморгал глазами. Кошмар растаял в утреннем свете, но настоящее облегчение не наступило. Остался тягостный осадок, вызванный не только воспоминаниями о покойной матери.
Приведя себя в порядок, Скиф запихнул грязную рубаху на дно сумки, а сам оделся в неприметные черные джинсы и такую же черную футболку без всяких рисунков и надписей. В таком облачении будет безопаснее перемещаться по городу, в котором уже ищут тридцатилетнего мужчину, замеченного на месте убийства местной жительницы. В утренних сводках наверняка фигурировали и белая рубаха с закатанными рукавами, и серо-голубые глаза подозреваемого, и длинная челка, падающая на лоб. Решив коротко постричься перед выходом из гостиницы, Скиф сел на кровать и принялся обуваться. Он уже натянул левую туфлю и собирался надеть правую, когда в ушах прозвучал предостерегающий голос мамы из сна: «Хорошенько посмотри на них перед тем, как будешь обуваться». – «Какого черта?» – вырвалось у Скифа. «Посмотри!»
