Пинчук уже успел справиться с «молнией» брюк, а пигментные пятна на его коже приобрели естественный ржавый оттенок.
– Я могу отказаться? – спросил он, держась неестественно прямо.
– Нет, – заверил его Бондарь.
– Тогда зачем задавать лишние вопросы, не понимаю?
* * *
Минут через десять, когда Голавлев подтвердил по телефону, что слышит в трубке голос именно того человека, который должен обеспечить Пинчуку безопасность, атмосфера в кабинете изменилась в лучшую сторону. Этому способствовало также исчезновение горе-охранников, которым пришлось поднимать свое оружие неповрежденными левыми конечностями.
– Вы сломали им руки? – спросил Пинчук, когда дверь за ними закрылась.
– Всего лишь пальцы, – заверил его Бондарь. – Указательные.
– Напрасно вы с ними так.
– А мне кажется, что урок пойдет им на пользу. Меньше будут в носу ковыряться.
– Напрасно, – повторил Пинчук. – Они хорошие ребята.
– Разве есть такая профессия – «хорошие ребята»? – удивился Бондарь. – Вы платите им деньги именно за это?
– Мои телохранители…
– Как могут охранять чужие тела те, кто не в состоянии уберечь собственные? – Удостоверившись, что собеседнику нечего ответить на этот вопрос, Бондарь, не переводя дыхания, задал следующий: – Кстати, сколько всего охранников вы кормите?
– Это не рыбки, чтобы их кормить, – сварливо сказал Пинчук.
– Но и не несчастные сироты, чтобы их содержать.
– Вы приехали учить меня уму-разуму?
Бондарь примирительно улыбнулся:
– Я приехал помочь вам, чем смогу. А для этого я должен получить ответы на некоторые вопросы, только и всего. Один из них уже задан. Сколько человек вас охраняет?
Прежде чем ответить, Пинчук подергал себя за кустистую бровь:
– До последнего времени я вообще обходился услугами одного телохранителя. По сути дела он исполнял обязанности водителя и… мнэ-э… адъютанта.
– Денщика, – утончил Бондарь. – Вы что, совсем не заботились о своей безопасности?
– Времена бандитских разборок давно закончились. – Пинчук взялся за вторую бровь. – Кроме того, мой статус защищал меня лучше всяких пистолетов. Еще недавно я даже не закрывал автомобиль на улице. Никто в Одессе не осмелился бы посягнуть на мою собственность.
– Потому что он был бы примерно наказан, так?
– Естественно. Ему бы голову оторвали.
– Вот видите, а вы говорите, что времена бандитских разборок закончились, – укоризненно сказал Бондарь. – Кто обеспечивает вам «крышу»?
– Это к делу не относится, – отрезал Пинчук. Его лысый череп воинственно наклонился, когда, опершись обеими руками на ручки кресла, он подался вперед. – Моя крыша – это только моя крыша.
