Киммериец дружески кивнул:
– Бильхоат, я хотел бы отыскать твоего командира.
– Виллезу? Это не так тяжело. Вон он в палатке и пьет до отупения. То ли от глупости, то ли от ярости, а может быть, от того и другого сразу.
– А что Друзандра? Ее отряд тоже в этом лагере?
– Да, я слышал, что она поставила свои палатки выше по течению реки, у водопада. Там узкая расселина с очень отвесным склоном, не подобраться. И выставила посты против мужи ков, которые могли бы туда сунуться. – Бильхоат облизнулся. – Но кое-кто из парней поговаривает, что позже можно будет сходить на пороги поудить рыбку…
– Отсоветуй им! – Конан положил ладонь на плечо старого друга. – Бильхоат, я бы хотел, чтобы ты пригласил Друзандру на совет всех вождей.
– Я могу попытаться. – Стигиец призадумался. – Я только надеюсь, что эти потаскушки не подвесят меня за яйца на ближайшей же ветке.
– Если Друзандра будет сомневаться, скажи ей, что я лично гарантирую ей безопасность в этом лагере. – Конан улыбнулся. – Эти слова так ее разозлят, что она непременно явится. А я пока поговорю с Виллезой.
Бильхоат отправился вниз по склону холма. Конан зашагал в противоположном направлении. По дороге он заговорил с Горусом. Старый солдат докладывал ему, сколько человек из отряда Гундольфа осталось в живых.
– Конан, люди хотят, чтобы их вела сильная рука. Особенно сейчас, когда они оказались на враждебной территории, – сказал седобородый воин. – Большинство твердо стоят за тебя.
– Отлично, Горус. Оставайся теперь при мне. Ты мой адъютант.
Прошло некоторое время, прежде чем Конан пробудил Биллезу из его алкогольной медитации. Затем ему пришлось позаботиться о том, чтобы господин капитан был умыт и одет. Когда они наконец выбрались из пропахшей винными парами палатки на свободу, Конан увидел Биль-хоата стоящим на склоне холма. Друзандра и Ариэль настороженно шли следом, держа ладони на рукоятях мечей. Со всех сторон их приветствовали свистки и выкрики. Когда белокурая воительница увидела Конана, она коротко кивнула ему.
Предводители наемников и их адъютанты сходились к шатру Аки Вадсая, от которого удалось спасти из разрушенного лагеря только крышу и четыре колышка. Двадцать воинов пустыни держали на расстоянии толпу любопытных. Они стояли на страже. Когда все приглашенные вошли под навес и уселись, скрестив ноги по-восточному, Конан взял слово.
– Как предводитель отряда Гундольфа я настоятельно прошу вас, вольные наемники, не уходить из Кофа и не расходиться. – Он оглядел собравшихся. – Вместе мы представляем собой силу, с которой противник вынужден считаться. Мы можем получить с Ивора то, что нам причитается по справедливости. Либо же, в противном случае, взять с него плату за его предательство его же собственной плотью.
