Конан метнул взгляд на Друзандру, однако не ответил, потому что не был уверен в том, что правильно ее понял. Ее близость все еще не внушала ему доверия, и ему было довольно трудно видеть в ней женщину, а не солдата.
С нежностью положила Друзандра руку на плечо Конана:
– Ты знаешь, большинство из нас чувствуют себя с мужчиной не очень-то уверенно… наедине.
Конан кивнул:
– Это я понимаю.
Он посмотрел на женщин. Их лица раскраснелись от питья и духоты.
– Готов поспорить, что большинство моих товарищей, оказавшись среди вас в одиночестве тоже чувствовали бы себя не слишком уверенно
Друзандра улыбнулась:
– Когда одна из нас уходит с мужчиной, она чувствует себя так, будто предает остальных. Наша жизнь зависит от нашего единства, поэтому мы не отваживаемся жертвовать нашей безопасностью ради развлечений.
Она поцеловала девушку, сидевшую рядом.
Конан смотрел на это со смешанными чувствами. Его завораживали эти женщины, но испытывал он также и сомнения. Постепенно все эти нежности между женщинами-воинами стали казаться ему скорее любовными, нежели чисто сестринскими.
Тут, к своему удивлению, он почувствовал, как холодные ладони гладят его спину и плечи. Это была северянка в шелковой рубахе, дочерна загоревшая. Она тихонько подкралась к нему. С серьезным видом ответила она на его вопрошающий взгляд. Ее руки сжимали его все сильнее, однако это было приятно. И напряжение оставило его.
Друзандра просунула ладонь под его рубаху и гладила его голую грудь.
– В основе нашего союза лежат сила и уверенность, – сказала она.
Другая гирканийская девушка коснулась ладонью его колена. Она погладила его очень нежно, а Друзандра прижалась к нему и прошептала:
– Для нас это единственная возможность, ты понимаешь?
Она положила голову ему на плечо. Ее щеки покраснели, рот приоткрылся.
Теперь у Конана больше не оставалось сомнений относительно ее намерений. В его голове пронеслось все, что он мог припомнить о женщинах. Его тело содрогалось под ласками этих воительниц. Его охватило восхитительное чувство бессилия. Он отдавался им, и ему было безразлично, что они с ним делают – целуют или бьют.
Он обвил рукой Друзандру и притянул ее к своим губам. Другие женщины глядели жадными глазами. Некоторые продолжали его гладить. Страсть застилала ему глаза. Смех и вздохи женщин долго еще звучали в его ушах, когда он опустился на постель, окруженный ими со всех сторон.
