Уже перед отъездом со сборов Пожилков сказал Косте:
— Я хочу, чтобы ты выступил со мной на стайерской дистанции — пять тысяч метров. Вне зачета, конечно.
Они мылись в это время в душевой.
— Я хочу, — продолжал Пожилков, — чтобы ты выступил, а там будет видно, слышишь, парень?
Костя вышел из своей кабины.
— Ах, вот оно что! Вместе с вами.
Пожилков стоял к нему спиной, намыливая голову, стриженную «канадкой». Костя смотрел на его жилистую спину и наливался злостью.
Он спросил:
— Зачем я должен это сделать, а?
— Возьми себя в руки, старик, — сказал Пожилков равнодушно, — умоляю.
— Зачем я должен это сделать?
Пожилков на ощупь положил мыло на полку и полез под душ.
— Кому это надо? — повторил Костя.
Пожилков вышел из кабины, вытирая ладонью лицо.
— У человека, — сказал он, — который не умеет себя держать в руках, нет будущего.
— Плевать!
— Возьми себя в руки.
— Если вы еще раз это скажете…
— Oy — сказал Пожилков. — Я хочу, чтобы ты со мной бежал эту дистанцию. Каприз. Имею я на него право?
— Ну как же, — выдохнул Костя, — вам все позволительно. Но со мной это не пройдет, так и знайте.
— Буду иметь в виду. Сутки тебе на размышление. Думаю, хватит.
Поле, трибуны и все вокруг точно вымазано солнцем. Солнце… Оно бьет в лицо, потом палит в висок, потом в затылок; когда пройден первый круг, снова бьет в лицо, и кажется, еще секунда, и кожа на лбу, щеках сморщится, запузырится, словно яичница на сковородке. Плюс тридцать восемь — небывалая жара.
А Костя не переносит жару. Это его недостаток.
Но пока он бежит хорошо, здорово. Ему даже весело. Они с Пожилковым всех надули. Провели. Ошарашили. Прямо со старта ринулись вперед, точно на стометровку, и сразу оторвались от основной группы метров на полтораста.
На это Пожилков и делал ставку: ошарашить противника, спутать карты. Никто не ожидал от него такого начала. Никому и в голову не могло прийти, что Пожилков откажется от выжидательной тактики, которая верой и правдой служила ему столько лет и в которой нет ему равных в мире. Никто не ждал, что он возьмет на себя лидерство, да еще этаким образом.
Но он взял.
Костя идет за ним, как на привязи.
Перед самым стартом Пожилков все твердил ему: «Ты должен бежать за мной, как на привязи». — «Ладно». — «Ты слышишь, как на привязи!» — «Ладно». — «И сильней работай руками». — «Да ладно!» — «И ни в коем случае не отставай от меня, ты слышишь, ты понял?»
Он старается. Выше бедро, сильней руками… Он делает, что велено, как договорились.
