– Ведь я не опоздал, не правда ли?
– Если говорить по правде, то вы пришли даже раньше, чем договаривались. Нет, нет, я изрыгаю огонь не по вашему поводу. Пойдемте. Мне необходимо выпить.
Пол помог ей надеть пальто, и они, огибая лужи и слякотные кучи, оставшиеся после ночного снегопада, прошли вниз по ступеням Дворца правосудия.
– Сегодня утром я пыталась посадить одного ублюдка за вооруженное нападение и убийство. Но эта сволочь просто-напросто не явилась на заседание.
– Сбежал из-под «Залоговой стражи»?
– Именно. Внес залог в размере восьмисот долларов. На слушании я пыталась протестовать против такой смехотворно низкой суммы.
– А вообще часто преступники сбегают подобным образом?
– Не слишком, но я никак не могу привыкнуть. Пол придержал для нее дверцу машины, а затем обошел автомобиль и сел в кабину.
– Куда?
– Вам нравится немецкая кухня?
Вообще-то Пол ее не переваривал, но ответил тем не менее утвердительно, и Ирен показала ему, куда ехать: машину оставили в Лупе, в многоэтажном гараже, и отправились к Бергхоффу.
Заказав «хайболлы», Пол дал женщине прикурить от ресторанной спички. Когда подоспели напитки, они чокнулись.
– Счастливого Рождества, – сказал он.
– И с Новым Годом. – Ирен выпила и передернулась несколько театрально. – Ух, ма!
– Слишком крепко?
– Бывает и хуже. А что касается парня, которого я хотела посадить… Очень жестокий маленький гаденыш. Мне даже подумать страшно о том, что он сейчас может натворить.
Рассматривая ее здесь, при мягком ресторанном освещении, Пол решил, что она не лишена привлекательности, которую он отметил еще вчера при полном свете. Высокие веснушчатые скулы, маленький носик и широко расставленные серые глаза. Костлява и длиннонога, удивительно длиннонога, вот почему и казалась выше ростом, чем была на самом деле.
Ирен выпустила дым через ноздри.
– Чувствую себя препаршиво. Да еще и не в своей тарелке: обычно я не знакомлюсь с первым встречным. Знаете, я это как-то… под влиянием импульса…
Чтобы ободрить ее, Пол улыбнулся.
– Я тоже.
– Вы ходили на прием к психиатру?
Пола словно взрывом откинуло назад.
– Нет.
– И я не ходила. Интересно, что спец мог бы сказать о моих «побуждениях»? Никто из близких мне людей не был никогда ограблен, ни разу на моих родных не нападали. И на меня тоже. Но как только я сдала выпускные экзамены, тотчас пошла работать к окружному прокурору, и вот до сих пор сижу там. Никогда не хотела защищать повергнутых в прах и поддерживать нищих. Странно, да? И по своим политическим взглядам я не принадлежу к правому крылу. В общем, не знаю. Сейчас самое время начать поносить всех тех, с кем я ежедневно имею дело. Я недавно сама себя начала спрашивать, выживет ли общество без таких так называемых традиционных ценностей, – чувства собственного достоинства, уважения к закону…
