Я был твердо убежден в том, что если все безропотные пешки однажды вдруг заартачатся разом, то без их участия ни одна большая гнусная игра не состоится. И я был готов нарушить существующие правила даже в одиночку.
– Не бери дурного в голову, – посоветовал Дубов, которому надоело мое угрюмое молчание. – Все обойдется. У тебя есть я.
Мне даже саркастически усмехнуться не удалось в ответ на столь самоуверенное заявление. Я лишь медленно покачал головой и возразил:
– А я раньше думал, что у меня есть жена. И дочь. Честно говоря, их мне вполне хватало.
Дубов был слишком занят собой и своими грандиозными планами, чтобы обращать внимание на мою иронию.
– Жену известим, – отмахнулся он так, словно речь шла о сущей ерунде. – Поживет без тебя месяц, не скиснет. Жена должна ждать мужа. В этом ее высочайшее предназначение.
Заподозрив, что Дубова заносит в патетическую риторику, которая может продолжаться до бесконечности, я поспешил вернуть его на землю прозаическим вопросом:
– Как насчет бытовых условий? Питание, проживание, сигареты, чистое белье… Платить за постой мне нечем, предупреждаю сразу.
Он опять отмахнулся. Ну да, я ведь был для него всего лишь назойливой мухой, которую рано или поздно прихлопнут.
– Комната тебе выделена. Компьютер имеется. Завтракать, обедать и ужинать будешь вместе с нами. Чего тебе еще надо?
«Свободы!» – крикнул я мысленно, после чего напомнил:
– Сигареты.
– Распоряжусь. Все? Вопросов больше нет? Тогда слушай сюда. – Дубов чуточку прибавил значительности своему лицу. – По дому и в парке можешь перемещаться свободно, за исключением тех мест, где выставлены часовые. Ну, они тебя, куда не положено, и не пропустят… А еще держись подальше от Душмана, это тебе мой добрый совет. Он парень горячий, обид не прощает.
– Понимаю, – ханжески вздохнул я. – Лучшие годы проведены в афганском плену. Здоровье подорвано, нервы расшатаны… А тут я его по лысой башке. Обидно, конечно. Вы бы его на покой определили. Пусть бы раны залечивал ветеран. Душевные и физические. Все равно толку от него никакого.
– Ошибаешься! – воскликнул Дубов, резко подавшись ко мне и понизив голос до зловещего шипения. – Душман очень полезный человек. Вот ты, писатель, смог бы взять младенца за ноги и шарахнуть его головкой об стену? Нет? Я тоже не смог бы. А Душману без разницы, кого убивать. Я ведь не зря его из психушки вытащил… И не вороти морду, не вороти! – Дубов откинулся на спинку кресла и повысил голос, как будто вообразил себя по старой памяти выступающим на митинге: – Политика не делается чистыми руками!
