И мы шли, улыбаясь печально:
как бы много нам жизнь не дала,
все равно — нам покажется мало.
Ах ты, Вера! Надежда моя!
Я мечтаю о тебе — теплой и раздетой,
я мечтаю о тебе и весной и летом,
я мечтаю о тебе, лежа на диване;
посмотрев на мужиков, моющихся в бане.
Я мечтаю, чтобы ты, голая и злая,
мне на плечи взобралась, да к ушам — ногами!
Я мечтаю, чтобы ты, голову погладив,
громко крикнула: "Вперед! Чуешь, смерть за нами?"
Я мечтаю, чтобы я превратился в лошадь,
пролетел через поля и упал на площадь.
Я мечтаю, чтобы ты умирала первой,
я мечтаю о тебе — и живой и мертвой.
Я — правое ухо Ван Гога, я кладбище слов,
мне так сыро и скучно лежать под землей.
Я мог бы стать лучшим подарком глухому,
я мог бы стать сыном тебе,
я мог бы, наверно, работать шпионом,
я мог бы стать частью тебя!
Я лучшее ухо Ван Гога, ты знаешь меня,
по рисункам и фильмам должна меня знать.
Я буду лежать под стеклом в мавзолее,
я мог бы украсить музей,
я стану изящной закладкой для книги —
вложи меня между страниц!
Поднеси свои губы ко мне и пропой о любви!
Я — лишнее ухо Ван Гога,
я помню твои поцелуи и холод стального ножа.
Позволь мне навечно запомнить твой голос,
прошу, что-нибудь говори!
Я буду внимательно слушать и слушать,
вдохни в меня новую жизнь -
Поднеси свои губы ко мне и пропой о любви!
Мы гуляем по улице, заходим в кафе,
на улице солнышко, в кафе темнота,
но мы будем стоять, мы будем молчать,
если длинная очередь, то до утра.
Я тебе покажу два места в углу,
попрошу занять и там посидеть,
в такой толпе о чем говорить?
И лучше, конечно, помолчать одному.
Я хотел рассказать, как я одинок,
что такая, как ты, мне сумеет помочь,
но в такой темноте о чем говорить?
Хотя мне так страшно молчать одному.
Затем мы поедем к тебе домой,
я сяду на диван, ты помоешь полы,
я прочитаю все, что можно читать,
а ты, где возможно, вытрешь пыль.
Затем, как всегда, я вою, как волк,
и тут ты решишь, что мне пора,
я попрощаюсь, надену пальто,
пойду домой, чтобы выть до утра…
