— Я читал, что одно время у тебя была проблема с твоим вторым гитаристом, потому что…
— Потому что он жаждал соревноваться. Но с Марком ничего подобного нет. Дело в том, что ему не нужно никому и ничего доказывать. Если я нанимаю кого-нибудь, порой они хотят доказать, что они стоят этого и я понимаю их по-человечески. Но это, конечно же, нарушает равновесие.
— Ты недавно отыграл два концерта с Хаммерсмит Одеон. Как тебе понравилась роль музыканта, играющего в оппозиционной группе?
— Мне очень понравилось. Это было настолько захватывающе, так как я полностью должен был выучить их направление — и не как-нибудь. Я думал, что смогу это сделать за 2–3 дня без проблем — но там оказалась масса деталей и куча тонкостей, о которых я даже не подозревал. Мне казалось, что я все знал из их музыки, но мне и в голову не пришло, что они собираются спросить с меня так строго. Я был уверен, что они позволят мне выйти сухим из воды. Не тут-то было. Две недели репетиций с ребятами, три раза на день мы прогоняли всю программу и даже я понимал, что всё-таки оставались места, которыми Марк не был полностью удовлетворен, хотя он и оставлял меня в покое в конце концов. Да, была масса тяжелой работы. В результате всего этого, когда мы играли на Фридом Фесте, на концерте Нельсона Мандела, мозги мои были основательно промыты. Классно было тусоваться по сцене и ни капельки не беспокоиться об аппаратуре. Не было никаких партитур. Играешь и знаешь, если что-то и собирается обломаться, это не будет твоей виной, ну разве что у тебя случится что-то типа душевного припадка.
— Это могло быть опасным.
— Это могло быть очень опасным. Но единственное что случилось, так это то, что я порвал струну перед тысячами людей, но мы быстро справились с этой проблемой.
— Ты смотрелся эти дни на сцене очень уверенно и раскрепощенно, как во время твоего последнего турне по штатам на шоу в Мэдисон Сквер Гарден. Наверное, все еще говорят об этом шоу?
— Я всегда доверял своим музыкантам и уважал их, потому что всегда чувствовал и получал поддержку, каждый момент в течение двух последних лет, причем поддержку лучшую, из тех что я когда-либо имел. Если знаешь, что группа может играть с тобой или без тебя и при этом еще переживает замечательные времена, то и напряжение исчезает. Я могу просто выйти и добавить приукрас. Я каким-то образом счастлив внутри себя и это, возможно, проявляется. Но в музыкальном отношении я всегда должен полностью доверять группе.
