– Профессиональный, – согласился Костя, разминаясь возле окна, – а какой же еще.
Он стоял к Бондарю спиной, но на его физиономии наверняка блуждала улыбка. Казалось, что она просвечивается сквозь Костин затылок. Поэтому Бондарь с особым удовольствием заверил напарника, что вступать в контакт с Арианой ему не придется.
– Почему? – спросил тот, прерывая зарядку.
– Твоя задача охранять меня, – сказал Бондарь. – Охмурение женщин в твои обязанности не входит.
– Жаль, – вздохнул Костя. – Я уже целый месяц обхожусь без баб, веришь?
– Верю. Именно поэтому тебя к ним нельзя подпускать на пушечный выстрел.
– Кстати, о пушечных выстрелах. Слыхал, как сегодня в полдень шандарахнуло? Целых три раза. Я уж решил, что русский десант высадился.
– Вынужден тебя разочаровать, – сказал Бондарь. – Это был салют на Константиновской батарее. Старинная флотская традиция, заведенная чуть ли не двести лет назад. Раньше по выстрелам сверяли часы все экипажи.
– Откуда такие познания? – удивился Костя.
– А я в двенадцать часов болтал с одной премиленькой барменшей из Инкермана. – Бондарю не стоило труда изобразить ленивый зевок. – Она-то мне про салют и рассказала. Симпатичная девушка. Приглашала меня заглянуть вечерком. Лучше с товарищем.
– И что ты ей ответил? – В Костиных глазах загорелись маниакальные огоньки.
– Я сказал, что у нас другая программа.
Огоньки погасли, устремленные на Бондаря глаза сделались тусклыми и скучными.
– Понятно, – буркнул Костя и опять рухнул на кровать.
Вид у него был такой, словно он готовится помереть от тоски. Полюбовавшись им, Бондарь закурил и как бы между прочим сказал:
– Не вешай нос. Если Малютин не успел сплавить прибор и если нам его удастся найти, то треть сэкономленных командировочных пустим на празднования по этому поводу.
– Ты не шутишь?
– В данном случае – нет.
– Мы его найдем, – пообещал Костя с угрозой. – Обязательно найдем. В самом скором будущем.
Бондарь промолчал. По всей видимости, эти слова были адресованы не столько ему, сколько севастопольским красавицам, до которых спецназовец мечтал добраться не меньше, чем до искомого Малютина.
Если это было действительно так, то Бондарю было искренне жаль ту бедняжку, которая первой попадет в медвежьи объятия Кости.
* * *
Телефонный звонок раздался около шести вечера, когда возня на крыше наконец закончилась, сменившись мешаниной будничных шумов провинциальной гостиницы: рокот унитазов, пьяный гогот за стеной, разноголосье включенных на полную громкость телевизоров.
