Колоритную группу на корме возглавлял сам король. За два года Конан привык к ношению предусмотренной дворцовым этикетом одежды, но сейчас киммериец был облачен в свой повседневный морской наряд: кожаные и промасленные, чтобы не намокали, штаны, высокие мягкие сапоги, тунику и черную кожаную куртку. На могучей шее короля красовалась серебряная цепь с кулоном. Словом, костюм был предельно прост, но варвару подходил как никакой иной. Конечно, явись перед графиней в таком наряде не Конан, а, например, штурман «Вестрела» Сигурд Ванахеймский, коему этот костюм подходил не меньше, Силевия наверняка состроила бы гримаску и произнесла нечто вроде: «Фи, какой вульгарный мужлан!»
Но теперь перед нею был король Аквилонии в одежде простого матроса. Возможно, за глаза она бы и нашептала Арите, что монарх аквилонский носит лохмотья и груб, как матрос, но король был здесь: немолодой, но сильный, мужественный и по-особенному красивый.
— Приветствую прекрасных дам, осмелившихся подняться на борт этого корабля, — обратился к дамам Конан. Он решительно не знал, о чем с ними говорить. — Нравится ли вам погода нынешним утром? Ваша прическа очень мила…
— Ах, ваше величество, — тонко пропела графиня. — Вы так любезны, отрываясь от важной, должно быть, государственной беседы и снисходя до нас, простых смертных…
«Кром, Имир и Эрлик! Какая чушь! — взмолился про себя Конан. — Да на этой «простой смертной» золота и камней столько, что хватило бы на три «Полночных звезды» и жалованье экипажу на год вперед! Сейчас станет о чем-нибудь просить».
— Но, право, ваш комплимент моей прическе — это чрезмерная галантность. Увы, правды не скрыть, красивые волосы требуют много времени и жертв, а скряга боцман жалеет ничтожной капли воды. О король, вы столь внимательны! Прикажите этому мужлану слушаться меня! И тогда вы увидите, как должна выглядеть настоящая прическа.
Силевия сделала большие глаза и посмотрела многозначительно и многообещающе. Конан эту дворцовую игру усвоил уже давно, задолго до того, как дворец стал его постоянным местом обитания.
«Она еще глупее, чем я думал, — помыслил он. — Прическа! Лучше распущенных волос я не видел ничего!»
Король собирался уже ответить резко, но тут на выручку пришел Евсевий.
— Нет-нет, графиня. Его величество никогда не были склонны выслушивать грубую лесть, а сами и подавно не позволяют себе подобного. Ваша прическа и вправду достойна всяческого восхищения, ибо это истинное произведение искусства. У вас очень тонкий вкус, графиня. Что же до боцмана Серхио, не стоит обращать внимания на такие мелочи. Я думаю, этот добряк с радостью дал бы вам воды сколько вашей душе угодно, но ведь он на королевской службе и обязан выполнять приказания. Кроме того, известно ли вам — о, вам, несомненно, известно, вы прекрасно осведомлены о тайнах моря — сколь невыносимо отсутствие на корабле пресной воды в достатке. А ведь Серхио пришлось пережить такое, и его рачительность похвальна и простительна. Простите же его, блистательная графиня! Поверьте, я побывал во многих странах, но таких волос и второй такой прически не найдешь нигде.
