— Великий Митра! Куда тебя занесло! — восхитился Евсевий.
— Не перебивай, это некультурно, — отмахнулся Майлдаф. — Так вот, когда мы ехали через пустыню, питьевой воды у нас было достаточно, а вот для омовения… — Горец развел руками. — И одна кофийская принцесса устроила такой скандал, что верблюды и те опешили. Пришлось-таки ее помыть, но не водой.
— А как? — полюбопытствовал Конан.
— Одна из нянек этой капризной девицы — старая карга из Хорайи — испросила у коринфийского купца бурдюк с крепким сухим вином и пылила воспитаннице на голову, и сказала: «Изволь, помойся!» — после того, как та стала швыряться подушками и склянками с дорогими благовониями, а ее верблюд возмутился сим настолько, что улегся в песок и отказался идти.
— И как, это возымело действие? — заинтересовался король.
— Еще бы! — усмехнулся Майлдаф. — Видели бы вы физиономию сей красотки! Хорошо, что вино не было сладким, — закончил горец. — Кто мешает кордавским вертихвосткам омыться морской водой?
— Она соленая, — объяснил Конан, — и мыться ею нельзя. А вино я для такого безобразия не отдам, лучше сам выпью!
— Весьма разумно, — согласился Тэн И, не бравший в рот ни капли спиртного. — А что сказал Седек?
— Ничего примечательного. Посетовал на немилость судьбы к бедному шемиту.
— Ну что ж. — Конан поскреб подбородок. — Пожалуй, она действительно к нему не слишком милостива. Моей милости этот Седек не слишком приятен. Хорса, распорядись, чтобы как только он попытается вылезти на верхнюю палубу, ему намекнули, чтобы он этого не делал. Вежливо так чтобы намекнули. А если не поймет, пусть намекнут пожестче.
— А если он обратится к зингарцам или аргосцам за справедливостью? — предупредил возможное развитие событий Евсевий.
— Пусть его, — осклабился киммериец. — Справедливости добиваться бесполезно, это знают все, а шемиты — в особенности. Надо добиваться законности.
— А какой закон он нарушил? — не понял Майлдаф.
— Евсевий, объясни, — обратился к ученому король.
— Я разумею так, — ухмыльнулся в бороду хитрющий аквилонец. — Корабль, на коем мы совершаем плавание по водам, кои не принадлежат никому, является частью территории королевства Зингары. Значит, главным на нем должен быть зингарец.
— Граф Норонья, что ли? Ничего себе главный! — не обрадовался Майлдаф.
— Ну нет, — опять ухмыльнулся Евсевий, и глаза его блеснули коварно. — Главным на корабле по всем законам и во все времена является капитан, и не нам менять эти законы.
