- Кто там?!
- Доброй ночи, святой отец. Это я, Никанор, - донеслось из-за двери.
- Никанор?! – в голосе старика послышалось нескрываемое удивление.
Лязгнул запор. Скрипнула, отворяясь, дверь.
Желтый свет керосинки осветил стоящего у порога звероватого мужика. Среднего роста, кряжистый и сутулый, поп-расстрига был в широком и длинном плаще-дождевике. Длинные волосы и борода на его крупной, похожей на кочан голове были, как обычно, взъерошены. Круглые, рыже-коричневые глаза уперлись в лицо священника. Графский управляющий на любого собеседника всегда смотрел не мигая, а учитывая, что один глаз у него слегка косил, взгляд получался жутковатым. Играть с Никанором в гляделки желающих, как правило, не находилось. Поп-расстрига осклабился, блеснули крепкие белые зубы. От этой попытки улыбнуться он стал похож на дикого зверя еще больше.
- Здравствуй, Никанор, - глухо произнес старик. - Какими судьбами? Зайдешь?
- Нет, - мотнул лохматой головой ночной гость. – Слушай, Василий, я сейчас мимо церкви проходил. Кто это там у тебя заперт?
- Что? – озадаченно переспросил священник. – Что значит «заперт»? Где?
- Так в церкви, говорю же.
- Нет там никого.
- Ну как же! Есть, говорю тебе. Девчонка какая-то, что ли? Плачет. Наружу просится.
- Ничего не понимаю, - пробормотал старик. – Я когда уходил, точно помню, не было никого. Да и откуда ей взяться-то?
- Ну, я уж не знаю, откуда. Тебе видней. Тока она там, это точно. Я токо что оттуда… Отпустил бы ты девчонку-то, а?
- Ничего не понимаю, - повторил иерей. – Погоди. Сейчас я ключи возьму, вместе сходим.
Василий вернулся в избу. Накинул пальто, сунул в карман связку ключей и, что-то невнятно бормоча под нос, поспешил на улицу.
На улице было холодно. И темно – низкое осеннее небо сплошь затянула мутно-серая облачная пелена. Холодный ветер гнал мимо тускло просвечивающего молочно-белого пятна луны завесу облаков, срывал и заставлял кружиться в безумном танце последние листья, трепал жидкие седые волосы и такую же бороду старого священника, холодил затылок. В воздухе присутствовал отчетливый запах дыма. Василий, вытянув вперед руку с фонарем, другой поднял воротник пальто. Он пожалел, что не надел шапки. Поначалу священник и графский управляющий шли молча. Потом Василий решился задать давно его беспокоящий вопрос:
- Никанор, скажи, почему ты в церковь не ходишь?
- Как же не хожу, хожу.
- Что-то я тебя ни разу не видел.
- А сейчас я куда с тобой иду? Не в церковь?
