Тогда же, далекой весной тысяча восемьсот семьдесят восьмого года, она просто тихо прошелестела:
- Сними крест.
Граф на секунду замер. Чувствуя себя на краю пропасти, взялся двумя руками за шнурок и медленно, с замершим сердцем, шагнул с обрыва.
* * *
Перед рассветом, в миг расставания, Андрей вновь спросил Владу:
- Ты станешь моей женой?
- Ты все еще хочешь?
- Больше жизни.
- Поговорим об этом следующий ночь. Ты меня к себе впустить?
- Конечно!
Давно рассвело. Андрей лежал на кровати и не мог уснуть. Девятый вал восторга от близости со столь желанной и еще более загадочной женщиной схлынул. Обнажились острые, черные скалы сомнений и… страха? Андрей провел ладонью по тому месту, где еще вчера был нательный крест. Грудь была непривычно пуста. Граф пошарил под подушкой, посмотрел на столе, на полу. Креста нигде не было. Он встал, закурил. Подошел к окну. Новый день обещал быть душным, знойным. Пустым.
Возвращаясь к постели, Андрей увидел свой нательный крестик под кроватью. Наклоняться он не стал – ему было уже все равно.
Хозяева в тот день увидели своего гостя лишь к вечеру. Едва посмотрев на него, госпожа Ана и Думитру все поняли. За ужином старый Бранковяну завел разговор о России. Отметил, что вода сошла, дороги просохли. Кони хорошо отдохнули, да как бы не застоялись – не ровен час зажиреют.
Полковник в ответ только задумчиво улыбался. В конце ужина сказал:
- Господин Думитру, позвольте мне остаться в вашем доме еще на одну ночь. Завтра я уеду. Или скажу вам что-то очень важное.
Услышав эти слова, старый Бранковяну потемнел лицом. Долго сидел нахмурившись, молча. Потом положил Андрею на руку широкую ладонь и сказал:
- Послушай, сынок… - Думитру говорил, избегая встретиться с Андреем взглядом. – Послушай, сынок, прими совет старика. Уезжай прямо сейчас, не доводи до беды. Бери солдата своего – он заждался уже – и уходи. Заночуете в селе, а на рассвете уезжайте.
Думитру поднял на Андрея глаза и похлопал его по руке. Граф упрямо мотнул головой.
- Нет.
Думитру тяжело вздохнул. Не говоря больше ничего, поднялся из-за стола и направился к выходу. Походка его была в те минуты походкой глубокого старика.
Последние часы перед встречей тянулись особенно медленно. Казалось, время остановилось. Андрей не находил себе места. Он подобрал с пола крестик, подумал и сунул под матрас. Потом ходил по комнате взад-вперед, подолгу смотрел из окна во тьму, курил. Наконец часы внизу пробили двенадцать раз. Ждать осталось недолго – Влада обычно появлялась минут через тридцать – сорок после полуночи. Андрей прошел к столику, зажег от дотаивающей свечи новую.
