Я рассказал, что произошло.
– Газ виноват, – сказал Рудик. – Надо проткнуть пробку гвоздем.
И действительно, следующий курсант вынес наверх целую бутылку, но полную морской воды. Вино вырвалось вместе с пробкой.
– Ах, как жалко, – сказал наш кок. – Не испечь мне, видно, знаменитый пирог для Феоктиста Андреевича.
Мы все любили нашего Деда. Был он весь бронзовый от горячего южного солнца и черноморских крепких ветров. Отрастил себе длинные седые усы, как Тарас Бульба. Водолазное дело любил больше всего на свете и заботился о курсантах, как отец. В царское время Феоктист Андреевич служил в Севастополе портовым чиновником. И вдруг в 1913 году, испросив разрешение у начальства, прошел кронштадтскую водолазную школу. Так из чиновника он превратился в водолазного специалиста. Во время интервенции белогвардейцы, убегая, чистили под метлу все склады и погреба Севастопольского порта. Феоктист Андреевич ночами топил водолазное снаряжение в Мартоновском эллинге. Когда организовали экспедицию подводных работ, Шпакович передал молодому ЭПРОНу свое подводное хранилище. В те годы даже за золото невозможно было купить водолазное снаряжение.
В Балаклаве Деда знали все рыбаки, их жены и детишки. Гречанки приглашали на крестины. Крестников у Шпаковича была половина Балаклавы. И всё будущие рыбаки. Недаром Балаклава, или по-татарски Балык Юве, означает «гнездо рыбы».
Дед был приветлив, но на своей работе строг и нарушения правил не допускал.
– Вы инструкторский класс – молодое пополнение командирских кадров ЭПРОНа, – говорил нам Дед. – Поэтому должны служить образцом дисциплинированности!
Но молодость неуемна. Энергия била в нас через край. Мы иногда дурили, огорчая требовательного Деда. Помню, устроили салют в честь нашего любимца, когда работали на «Уорпайке». Этот английский пароход затонул осенью 1918 года в Новороссийской бухте, почти у стенки, от неизвестно кем произведенного взрыва. Пароход привез для белогвардейской армии Деникина груз солдатского обмундирования, масло в бочонках, мыло и артиллерийский порох пачками в виде больших длинных макарон. Пролежав много лет в воде, порох весело горел, как бенгальский огонь, если подожжешь его с одного конца; но достаточно зажать отверстие, как эта макаронина взрывалась. И вот, когда мы увидели, что к нам едет Дед, решили встретить его фейерверком. Сразу несколько человек наступили ногой на незажженные концы «макарон». Получился такой эффектный взрыв, что Дед чуть не упал от воздушной волны.
