— Во всяком случае, открой и посмотри, что там написано.
С таким напутствием сестры он начал разрывать конверт.
— Секундочку! — В памяти у него вдруг всплыл недавно прочитанный детектив, в котором брошенная, как щенок, девушка решила отомстить своему любовнику. Для этого намазала изнутри конверт сильнодействующим ядом, распространенным на Малайском полуострове, — с тем, чтобы яд попал на пальцы бывшего любовника, когда он будет его открывать.
— Томоэ, а Сингапур — на Малайском полуострове?
— Естественно.
— Яд, — тихо сказал Такамори. — Послушай, открой лучше ты.
— Почему это?
— Почему, почему! Потому что я об этой Харуко не имею ни малейшего понятия, а ты делаешь какие-то безосновательные намеки, — сердито сказал Такамори.
— Если ты уверен, я распечатаю прямо тут.
Любопытство, свойственное женщинам, овладело ею, и пальчики с красным маникюром уже тянулись за конвертом.
— Читай вслух. Мне нечего бояться. Девушки сегодня слишком подозрительны и ревнивы.
Такамори смотрел, как Томоэ умело открывает конверт и вынимает письмо, написанное на тонкой прозрачной бумаге и сложенное в четыре раза. Снедаемый любопытством, он заглянул через плечо сестры. Текст письма походил на ряд маленьких черепашек, выстроившихся под полуденным солнцем. Иероглифы были настолько маленькими и стояли так близко друг к другу, что требовалось увеличительное стекло.
— «Дорогой Такамори, я, наконец, нашла пах...» Что это? — воскликнула Томоэ, покраснев.
Количество китайских иероглифов в японском употреблении резко сократилось, и молодые японцы часто ошибаются в написании, заменяя один иероглиф другим с тем же произношением — или опуская их совсем. Такамори и Томоэ, дед которых был ученым каллиграфом, исключением тут не были, иероглифику знали плохо, но даже их поразило количество ошибок в письме этой Харуко. Если бы она только опускала иероглифы или заменяла их — это еще куда ни шло. Но в некоторых местах, даже там, где брат с сестрой разбирали написанное, смысл оставался настолько непонятным, что все их усилия скорее напоминали попытки археолога прочитать античные письмена.
— Сдаюсь, — наконец заявила Томоэ.
Такамори взял у нее письмо и продолжал расшифровку — ему было очень любопытно.
— А, я понял.
— Что ты понял?
— Это не «пах». Она хотела сказать «время» и ошиблась. «Я наконец нашла время».
Такамори сидел, скрестив ноги, на кровати, и изучал письмо. Тихое воскресное утро. Их дом находился в жилом квартале Кедо в районе Сэтагая, довольно далеко от центра. Каждую весну птицы возвращались в их сад, и сейчас из окна второго этажа можно было слышать их пение. В доме стояла полная тишина, только из кухни голос служанки Матян доносился. Томоэ внимательно следила за лицом брата в потоках света — и вдруг увидела, что он пришел в сильное волнение.
