Лео проснулся. Первым делом он провёл внутренние тесты, желая избежать программных сбоев. Ни один тест не показал серьёзных ошибок, а мелкие были устранены посредством замены блоков кода из резервных копий. Затем биокомп приступил к проверке основных систем корабля. Нанороботы времени даром не теряли, начав восстанавливать гипердвигатели. Всё больше и больше массы поступало в конвертеры «Тёмного Дара». Всё больше и больше систем начинали самовосстановление. А когда контроль над всеми процессами взял на себя Лео, дело пошло значительно быстрее. Однако потребовалось более восьмисот часов, прежде чем корабль стал таким, каким сошёл со стапелей двести тридцать два года назад. Да, путь до затерянной системы занял двести тридцать один год.
Снявшись с астероида, биокомп решил осмотреться. Легко скользнув в гиперпространство, он через несколько секунд оказался возле следующей планеты, газового гиганта, окружённого кольцом астероидов. Впрочем, не только астероидов. В кольце то и дело попадались обломки множества кораблей, принадлежавших, судя по виду, разным разумным расам. Ого! Это уже интересно. Надо будет обязательно обследовать этот пояс, вдруг найдутся образцы новых для землян технологий.
Всего в звёздной системе Лео насчитал шесть планет, одна из которых оказалась населена разумными существами докосмического уровня развития. Причём, существами разных рас, что было совсем уж удивительно. Но не это поразило биокомп больше всего, а сама планетография. Налицо было явное вмешательство сверхцивилизации, ничем иным объяснить увиденное Лео не мог. А раз так, пришло время будить экипаж.
Ицхак медленно открыл глаза. Где он? Что это за крохотная капсула? Он с недоумением огляделся. Освещённую тусклым светильником платформу, на которой лежал обнажённый человек, окутывали сотни проводов и гофрированных шлангов. Захотелось пить. В тот же момент к губам опустилась трубка с тёплой, слегка солоноватой водой, и майор жадно напился. Сил не было в принципе, голова раскалывалась от боли. Но так продолжалось недолго. Невидимые руки сделали Ицхаку несколько инъекций, он ощутил прикосновения пневмошприца. Боль начала отступать и вскоре исчезла совсем. Но где он всё-таки? Только через некоторое время израильтянин вспомнил. Анабиоз! Он в анабиозной камере. Добрались, значит? Манипуляторы осторожно разминали мышцы Ицхака, затем по коже прошлась влажная, горячая губка.
«Проснулись? — услышал он в голове голос Горберга. — Как себя чувствуете?»
