— За ворот закладываешь? — не выдержала она.
— Чего?.. — растерялся Ургук.
— Ну, это, выпиваешь? — буркнула Матроха, сообразив, что орк не понял.
— Как без этого? Коли праздник, так не выпить — грех. Всем селом собираемся, стол накрываем.
— Не каждый день?
— Да чего ж я, с дуба рухнул, что ли? — обиделся Ургук. — Какая ж работа, коли кажный день глаза заливать? У нас таких и нет почти. А коли кто начнёт, так к магу сведём, тот быстро от пьянки отучит.
Женщина долго недоверчиво смотрела на него, но всё же почему-то поверила, а почему — не знала и сама. Опустив глаза, она едва слышно спросила:
— Бить будешь?
— Бить? — полезли на лоб глаза орка. — Ты чего?.. Это где ж видано-то — бабу свою бить?.. Рази ж это семья?
— Брох пошти кажен день лупцевал… — окончательно смутилась Матроха. — И кулаками, и ногами, и вожжами…
— Паскуда он, твой Брох!.. — прорычал Ургук, сжимая кулаки, его желтоватые глаза горели гневом. — Знашь, у нас так с малолетства учат. Не делай никому того, чего себе не хотишь… И коли кто попробует жену бить, то его всем селом поучат. Больше не захотит!
Матроха чуть не задохнулась от его слов. Да неужто так бывает? Святой отец, помнится, говорил, что жена во власти мужа, и он может делать с ней всё, что захочет. Хоть насмерть забить или голодом заморить. И такое в Глуховке порой случалось. Но бывало и наоборот — хоть того же Ивона взять. Гоняет бедного мужика его Нароха, оглоблей как-то раз отходила, а уж орёт так, что уши закладывает. Матроха эту скандальную толстуху на дух не переносила. Вдова потрясла головой, избавляясь от ненужных сейчас мыслей. Надо что-то отвечать Ургуку, а что? Соглашаться? Так страшно ж — орк, как-никак, не человек вовсе. Отказывать? Ещё страшнее. Как жить-то самой здесь, да ещё и с двумя пацанами малыми? Всё ж не так, как дома было. Всё иначе. А мужик явно справный, хозяйственный, домовитый. О любви Матроха не задумывалась, отлюбила своё, «любимый» потом так избивал, что едва жива осталась. А коли Ургук бить не станет, так это ж не жизнь, а малина. Уж дом-то она обиходит, дело привычное. Только вот спать с ним…
— Ты энто, подумай пока, — встал орк. — Дело ж нешутейное, на всю жизнь оно. Как чего надумаешь, скажи. Лады?
— Лады, — радостно согласилась Матроха.
— Идти пора, — Ургук озабоченно смотрел вперёд. — Вон Морт ужо народ подымает. Ждут нас.
Люди действительно вставали, старики рассаживались по телегам, матери собирали своих неугомонных чад, разбежавшихся по окрестным рощам. Старший охранник о чём-то толковал с дедом Дороном, вокруг них сбились мужики, внимая орку с открытыми ртами. Матроха даже пожалела, что не слышит, о чём он там рассказывает, но махнула рукой.
