– Это действительно тяжело, – со знанием дела заявила миссис Биггерс. Йель едва не прыснул от смеха. Он был уверен в том, что эта дама никогда далее чем на пять миль не отъезжала от Спраула.
Вейланд направился к двери, и миссис Биггерс, ее муж и все остальные сразу же последовали за ним.
Йель осмотрелся вокруг. Похоже, что про Саманту все забыли.
Фенли принес ее плащ. Йель сделал слуге знак, чтобы тот оставил их.
Он вышел, и они остались наедине.
Пройдя через всю комнату, он подошел к жене, не зная, какой его ожидает прием. В руках он держал ее старый поношенный плащ. Он обязательно купит ей новый, но только не черный. Он подарит ей ярко-красный шерстяной плащ из самой лучшей ткани. Возможно, это поднимет ей настроение.
Он накинул плащ на плечи Саманте, но та даже не взглянула на него.
– Нам пора, – сказал он. – Я попросил Фенли упаковать твои вещи.
– И сервиз моей мамы тоже?
– Конечно, – ответил он, протянув ей руку. Йель хотел проводить ее до экипажа, однако она не подала ему своей руки.
Он молча ждал.
– Я не считаю нас супругами, – сказала она, вызывающе посмотрев на него. – Даже несмотря на то, что было между нами ночью и утром.
Он был готов к такому повороту событий. Его жена придерживалась строгих моральных принципов. Они познакомились совсем недавно, но он умудрился нарушить все эти правила.
Глубоко вздохнув, Йель сказал:
– Иногда бывает так, Саманта, что важным становится не то, что мы думаем, а то, как нас воспринимают другие люди. Нравится тебе это или нет, но для всех мы с тобой муж и жена.
– Интересно, вы, сэр, когда-нибудь задумывались над тем, что означают эти слова?
– Этот вопрос можно задать любому человеку.
Саманта тут же возразила ему.
– Мой отец ценил свой брак и свою семью, – сказала она и, улыбнувшись, добавила: – Он всегда и во всем был честным и никогда не обманывал мою мать.
– Да, – сказал Йель. – И умер, оставив свою единственную дочь в полном одиночестве, да еще и без гроша и кармане.
Он тут же пожалел о том, что сказал.
Если бы он изо всех сил ударил Саманту кулаком, то ей, наверное, было бы не так больно. Сначала она побледнела как полотно, а потом пришла в такую ярость, что, казалось, вот-вот бросится на него.
– Я тебе этого никогда не прощу, – крикнула она дрожащим от злости голосом.
– О Сэм…
– Меня зовут Саманта, – сказала она, не желая больше слушать его. – И ты для меня – чужой человек. То, что произошло между нами прошлой ночью, это… не имеет никакого отношения ни к любви, ни к каким-либо другим нежным чувствам и обязательствам. Я никогда больше не позволю себе так ошибаться. Даже не надейся! – сказала она и выбежала из комнаты.
