Переворот | страница 10
Мглистой холодной ночью восемнадцатого ноября 1918 года в Омске пало еще одно «всероссийское» правительство — и на смену ему пришло новое. Постановления и указы, как видно, заготовлены были загодя, должно быть, еще тогда, когда Авксентьев находился в Томске, отпечатаны в достаточном количестве — и утром расклеены по всему городу.
Тем же утром, еще до рассвета, в шестом часу, был созван Совет министров. Морозный туман окутывал улицы. Громада собора, а рядом с ним губернаторский особняк, в котором размещался Совет министров, едва угадывались в густой сизой мгле. Патрульные сновали по всему городу. Неясно, тревожно было. Министры, поднятые с постелей, явились заспанные, злые. Позевывая, спрашивали друг друга, зачем в такую рань, какая необходимость?
Собралось двенадцать человек.
Вологодский, взволнованный и бледный, объявил об открытии экстренного заседания. В помещении было холодно, сидели, не снимая пальто. Сообщение Вологодского об аресте Авксентьева и других членов Директории повергло в крайнее замешательство. Как? почему? когда? — спрашивали министры. Некоторые, действительно, не были осведомлены, другие притворялись неосведомленными…
— Что же делать? — воскликнул министр путей сообщения Устругов.
Сидевший рядом с ним министр финансов Михайлов язвительно заметил:
— Ноев ковчег сооружать…
Шутка показалась неуместной. Вологодский нахмурился, разгладив роскошную бороду:
— Нам, господа, необходимо высказать свое отношение к свершившемуся факту и принять разумное решение.
— А жертв много? — кто-то спохватился.
— Жертв нет, — ответил Вологодский. — Один солдат ранен.
— Только и всего?
Кто-то осторожно заметил (кажется, тот же Устругов), что арестована только часть членов Директории, стало быть, ни о каком распаде не должно идти речи. Речь только о том: кто возглавит Директорию? Другие не соглашались: о какой Директории можно говорить, если Директория во главе со своим лидером не смогла ничего противопоставить грубой силе!..
Генерал Розанов, начальник штаба Ставки, высказался еще более резко и определенно:
— Директории нет — и речь сейчас не о ней.
— Да, да, это так, — согласился Вологодский. — Директория изжила себя, и возрождать ее нет смысла. Слишком слабо держала она в руках руль управления… А нам сегодня, как никогда, нужно исходить из принципов жизненной необходимости. Иначе потеряем не только Директорию, но и Россию.
Сам же он, член вчерашней Директории, сегодня уже говорил о ней в прошедшем времени. Наступила заминка. Вологодский беспокойно поерзал в кресле и напомнил: