Чтоб в дом не заходить, время не тратить, она приткнется у калитки и давай газу накручивать, чтоб сами вышли да почту забрали. Иная хозяйка своему мужику или ребенку так и скажет, бывало: «Слышь, Галька рудакинская распе…лась под забором, письмо, поди».
Теперь не две, а четыре сдыхающие деревни обслуживала Галина, и всякий раз сама всю почту просматривала, чтоб куда впустую не ехать. Так и было на этот распроклятый раз. В деревню под названием Колюшка — ни писем, ни газет, ни пенсий. Значит, маршрут особый, не то что дороги — все тропы знала в окрестности, где ее недоносный мотоциклет проскочить может.
Но каким бы путем ни ехала, в Шипулино к братьям обязательно, даже если и сумка уже пустая. К братьям обязательно. Обычно к вечеру, если летом. Зимой пораньше, стала в старости темноты бояться, хотя глазами зорка осталась, дай Бог иному молодому.
В тот день заявилась аж до полудня. Встрепанная. Не только сапоги-резинухи, но и одежка глиной перемазана… Увидела Андрюху во дворе, подмигнула, рукой подмахнула, горбунком не в дом, а в баню проскочила, из двери выглядывала, Андрюху зазывая.
Когда он пришел, дверь плотно закрыла и сначала, губы поджав, молча пялилась на братана и на его расспросы — дескать, упала, что ли, или с мопедом чего — только лицом кривилась… Потом зашептала:
— Селюнинский овраг знаешь?
— Ну.
— Так вот, в этом овраге машина «бобик» кверх колесами. В машине два покойничка с шеями переломанными, а при покойничках-то знаешь, что?
— И что?
— А вот что!
И достает тут она откуда-то, чуть ли не из-под подола, бумаженцию. Да непростую. А сто долларов значащую.
— И много там это?..
— Много. Чемоданчик ихний лопнул, когда в овраг кувыркались, так что обсыпь сплошь…
Андрюха вспотел от разных мыслей, которые одна за другой друг дружку всшибку, а Галинка, что ведьма, вперилась в его глаза, зрачками в зрачки впилась и ждет, что брат скажет да что решит.
Селюнинский овраг — он один только и есть окрест. Да и то это не овраг. Когда-то для кирпичного завода начали было там глину черпать, а она, глина селюнинская, при строгой проверке с тухлятинкой оказалась, примеси какие-то… Карьер забросили, так и остался — не то карьер, не то овраг. По весне и до половины лета в нем вода неглубокая стояла, потом — только грязь желтая до самых заморозков. От района туда никакого подъезда, но меж деревнями проложилась, хотя и не шибко укаталась дорога — по ней в основном на машинах всякий крадеж перевозили: комбикорм, удобрения разные, лес нарубленный внаглую… Как туда эти попали? Загадка не по уму, по уму — никакого резона быть там да еще в овраг сверзиться чужим людям, а что чужие — факт, своих Галинка всех знает…
