Нику очень хотелось несколькими сильными и точными ударами положить конец этому нелепому представлению, но он напомнил себе о том, что директору корпорации «Стрэттон» не пристало опускаться до рукоприкладства. К тому же перед ним явно стоял один из пяти тысяч бывших сотрудников корпорации, уволенных за последние два года. Этим бедолагам есть на что злиться!.. Нет, лучше не лезть в драку, а успокоить этого типа, дать ему выговориться…
Ник жестом предложил бородачу занять пустующий стул, но тот отказался садиться.
– Как ваше имя? – как можно миролюбивее спросил Ник.
– Мильтон Деврис не стал бы спрашивать! Он знал всех рабочих в лицо!
Нику осталось только пожать плечами. Сказки! Конечно, добродушный папаша Деврис, почти сорок лет управлявший «Стрэттоном» до появления Коновера, был рубаха-парень, но разве кому-то упомнить в лицо десять тысяч человек!
– У меня память на имена гораздо хуже, – сказал Ник. – Представьтесь, пожалуйста.
– Льюис Госс.
Ник протянул ему для рукопожатия руку, но Госс ткнул ему в грудь толстым и коротким пальцем.
– У тебя тут блестящий стол, компьютер и все такое!.. А когда ты уволил половину рабочих на заводе, ты хоть думал, кого увольняешь?
– Еще бы! – ответил Ник. – Послушайте, мне очень жаль, что вы остались без работы…
– Я здесь не потому, что меня уволили, – меня никто не посмеет уволить! – а для того, чтобы сказать тебе, что это тебя надо гнать отсюда в три шеи! Думаешь, если высунешь нос в цех раз в месяц, всё и всех там знаешь? Да там же люди работают! Четыреста пятьдесят человек. Мужчины и женщины. Когда им в первую смену, они встают в четыре утра! А что им еще прикажешь делать? Им надо кормить семью, платить кредит за жилье, лечить детей и стариков-родителей… Ты хоть понимаешь, что из-за тебя многие из них останутся без крыши над головой?!
– Послушайте, Льюис, – устало прикрыв глаза, проговорил Ник. – Может, все-таки дадите мне ответить?
– У меня для тебя один бесплатный совет!
– Бесплатный – только сыр в мышеловке.
Льюис Госс и бровью не повел.
– Лучше подумай как следует, что ты делаешь, – продолжал он. – Если уволенным завтра же не вернут работу, завод станет!
– С какой это стати?
– Мы уже договорились. Сейчас с нами ползавода. Или даже две трети. А стоит нам начать, как за нами пойдут остальные. Мы все уйдем завтра на больничный. И будем сидеть на больничном, пока наших товарищей не примут обратно. Давай лучше по-хорошему, – самодовольно ухмыльнулся Госс желтыми от табака зубами. – Не трогай нас, и мы тебя не тронем.
