Я тоже молчала, потому что ее тихий всхлип и так о многом говорил.
– Такие друзья были… не сыщешь таких верных. Мы-то с Петей поздно поженились, нам уж по сорок было, детей так и не завели. А Паша схоронил своих жену и дочку. Вот они и держались друг за друга всю жизнь. А у Вани сынок есть, вот мы его все и баловали всегда. Славика он сегодня ждал, купил ему новую модель в подарок, Славик-то машинки собирает лет с десяти. – Евгения Ильинична снова всхлипнула. – Будто брат умер… Всю жизнь вместе, и поумирали почти вместе… разве так бывает?
– Как видно, бывает, Евгения Ильинична, – вздохнула я.
– Еще чаю? – спросила она, протягивая руку к моей кружке.
У меня духу не хватило отказаться.
– А Слава скоро приедет?
– Славик-то? Да к обеду мы его ждали. Бедный, он отца сильно любит, как же мальчик теперь один совсем…
Просидела я с Евгенией Ильиничной еще час. Мы потихоньку пили чай, она рассказывала забавные истории из жизни трех пацанят, те, что слышала, и уже про взрослых мужчин, те, свидетельницей которым была сама. Рассказчицей она была отличной, поэтому время пролетело незаметно. Прекрасно понимая, что ей просто нужно участие, я мужественно поглощала ароматную, пахнущую корицей жидкость и вслушивалась в ее затейливые истории. Надо сказать, что эта троица была задиристой, и жизнь у них была богата приключениями. Конечно, смотря что понимать под этим словом. Но мне очень понравилось повествование о том, как братья Кускины, как их всех называли, боролись с пацанами постарше из соседнего двора и отбили-таки у них песочницу и детскую площадку. Или как они таскали пирожки с подоконника, на который их выставляла мама Павла Ивановича. Евгения Ильинична пояснила, что Кускаревы тогда жили на первом этаже, и мамы, сбившись с ног, не ведая, как же им накормить своих шалопаев, придумали подсовывать им лакомства на подоконник, делая вид, что забыли убрать.
Честно говоря, часто я даже смех не могла сдержать, а Евгения Ильинична мило улыбалась, потихоньку смахивая слезы.
Оно и понятно. Двадцать лет эти люди были одной семьей, они смеялись и плакали вместе. А теперь она осталась одна.
Ближе к обеду я все же заставила себя распрощаться с щедрой хозяйкой. У меня мелькнула мысль попытаться встретиться с сыном Ивана Павловича. Из рассказов Евгении Ильиничны я поняла, что он был очень близок с отцом, возможно, он мог знать то, чего не сказали женщине, единственной в их мужском кружке. Попросив ее показать мне его фото, я отправилась восвояси.
