— Ты расскажешь Акиму Тамирову, — проговорила она.
— Да что ты! То есть я хочу сказать — ни за что, никому…
— Понимаешь, его полк стоял где-то на отдыхе, — сказала Элоиза. — Передышка между боями, что ли, так в письме было, мне его друг написал. Уолт с одним парнем упаковывали японскую плитку. Их полковник хотел ее отослать домой. А может, распаковывали, вынимали из ящика, чтобы перепаковать, — точно не знаю. Словом, в ней было полно бензина и всякого хламу — она и взорвалась прямо у них в руках. Тому, второму, только глаз выбило. — Элоиза вдруг заплакала и крепко обхватила пальцами пустой стакан, чтобы он не опрокинулся ей на грудь.
Скользнув с дивана, Мэри Джейн на четвереньках подползла к Элоизе и стала гладить ее по голове:
— Не плачь, Эл, не надо, не плачь!
— Разве я плачу? — сказала Элоиза.
— Да, да, понимаю. Не надо. Теперь уж не стоит, не надо.
Стукнула парадная дверь.
— Рамона явилась, — протянула Элоиза в нос. — Сделай милость, пойди на кухню и скажи этой самой, как ее, чтобы она накормила ее пораньше. Ладно?
— Ладно, ладно, только ты не плачь! Обещаешь?
— Обещаю. Ну, иди же! А мне неохота сейчас идти в эту чертову кухню.
Мэри Джейн встала, пошатнулась, выпрямилась и вышла из комнаты. Вернулась она минуты через две, впереди бежала Рамона. Бежала она, стуча пятками, стараясь как можно громче шлепать расстегнутыми ботинками.
— Ни за что не дает снять ботинки! — сказала Мэри Джейн.
Элоиза, так и не поднявшись с полу, лежала на спине и сморкалась в платок. Не отнимая платка, она сказала Рамоне:
— Ступай скажи Грэйс, пусть снимет с тебя боты. Ты же знаешь, что нельзя в ботинках…
— Она в уборной, — сказала Рамона.
Элоиза скомкала платок и с трудом села.
— Дай ногу! — сказала она. — Нет, ты сядь, слышишь?.. Да не там, тут, тут… Ох, матерь божия!
Мэри Джейн ползала под столом на коленках, ища сигареты.
— Слушай, знаешь, что случилось с Джимми? — сказала она.
— Понятия не имею. Другую ногу! Слышишь, другую ногу! Ну!..
— Попал под машину! — сказала Мэри Джейн. — Какой ужас, правда?
— А я видела Буяна с косточкой, — сказала Рамона.
— Что там с твоим Джимми? — спросила ее Элоиза.
— Его переехала машина, он умер. Я хотела отнять косточку у Буяна, а он не отдавал…
— Дай-ка лоб, — сказала Элоиза. Она дотронулась до лобика Рамоны: — Да у тебя жар. Ступай, скажи Грэйс, чтобы покормила тебя наверху. И сразу — в кровать. Я потом приду. Иди же, иди, пожалуйста. И забери свои ботинки.
Медленно, как на ходулях, Рамона прошагала к дверям.
