— От всей души!
В конце концов рассыльный с горем пополам завершил свою речь, упустив, впрочем, самое главное: кто и на ком собрался жениться.
— А жених-то кто будет? — спросила Тези.
— Разве я не сказал? — удивился посланник.
— Нет.
— Быть не может!
Стажер-зоотехник еще раз ударил жезлом в пол и гаркнул:
— Ференц Колокан!
— Секретарь по животноводству, — придя в себя, уточнил рассыльный.
Тези прищурилась, взгляд ее стал колючим.
— А невеста? — спросила она.
— Каталина Чюди, — ответил посланник.
Глаза Тези еще сильнее сощурились, и она медленно, как крадущийся хищник, потянулась руками к обоим украшенным цветами и лентами жезлам; затем молниеносным движением вырвала их у парней, с хрустом переломила о колено и швырнула на пол.
— Вот и проваливайте к своей Чюди!
Старый Тима подобрал обломки, сунул парням в руки и жестом показал, чтобы вышли. Когда дверь за ними закрылась, он ласково обнял девушку за плечи, отвел в горницу и, остановившись перед диваном, мягко сказал:
— Ты приляг, внученька.
Глаза у него при этом были похожи на лесные орехи росистым утром.
— И успокойся, я скоро вернусь, — добавил он.
Выйдя из дому, он торопливо заковылял по снежной дороге и, вскоре нагнав парней, пошел между ними.
— Ничего вы не видели, ребята, понятно? — сказал он.
— Да и не поверит никто, — уныло заметил рассыльный.
— Это верно, — согласился стажер.
— Ну вот и ладно, — сказал старик. — Сделаю вам другие палки, лучше прежних будут, на них ваши ленточки-цветочки и перевесим.
Парни хмыкнули: мол, неплохо бы, да где найдешь подходящее дерево. Они шли напрямик по глубокому снегу, под которым лежала дорога. Местами, где особенно припекало солнце, снег уже превратился в кашицу, в тени же по-прежнему сиял нетронутой белизной. Теплый южный ветерок старательно помогал солнцу на открытом пространстве, но стоило ему отклониться в чужие владения, заглянуть в перелесок или густые заросли кустарника, те мигом охлаждали его пыл, оберегая девственность снега.
— А ну-ка постойте, — вдруг сказал старый Тима.
Парни послушно остановились, глядя на него вопросительно и уныло. Похоже, выпили они много, и, хотя сцена с Тези на какое-то время их отрезвила, вино теперь опять забродило в них.
— Чем, по-вашему, хороша кошка? — спросил старик.
— Тем, что мышей… — начал было рассыльный, но старый Тима отрицательно закачал головой.
— Нет, не то.
Веснушчатый, который пел во дворе частушку, догадавшись, заулыбался.
— Киска краше всех зверят! — отчеканил он.
