— Жевательная резинка, — прошептала Мег.
— Что ты сказала?
— У лекарства вкус жевательной резинки.
Теперь она все вспомнила. У его поцелуя был вкус лекарства. Он прижимал ее к себе, чтобы согреть, когда ее морозило. Он обтирал ее прохладной губкой, чтобы унять лихорадочный жар, сжигавший ее тело.
— Когда вы вернетесь, вам придется ответить на несколько вопросов.
Рут задержалась у двери.
— Не думаю.
— Почему?
— Потому что я ничего не знаю. Мне неизвестно, почему ты здесь находишься и сколько еще пробудешь.
— Я спрашиваю не о себе, а о нем.
— Никто не обсуждает Этана Уинслоу.
— Но почему?
Рут замялась.
— Это не принято, вот почему. Многие люди его боятся, поэтому не хотят о нем сплетничать.
— Я думаю, вы не из их числа. Вы его не боитесь, — с внезапной уверенностью сказала Мег.
— Зато я его уважаю. Он и так в жизни натерпелся, хватит с него. Все, что у него осталось, это его личная жизнь, и я не собираюсь совать в нее свой нос.
— Мне бы тоже хотелось не вмешиваться в его личную жизнь. Я хочу отсюда выбраться и вернуться домой.
Слова жалобы сорвались с ее губ автоматически, она сказала их по привычке, не задумываясь. Отчего же она вдруг почувствовала себя предательницей? Почему она засомневалась в своих желаниях?
Но это не имело значения, поскольку Рут Уилкинс не собиралась способствовать ее побегу.
— Извини, но я ничем не могу помочь. Наберись терпения, милая. Он никогда не причинит тебе вреда, поверь мне.
— Вы даже не знаете, почему я здесь нахожусь. Почему он держит меня заложницей.
— Видимо, на то есть причины. Я полностью ему доверяю.
— Вы знаете его настолько хорошо? А я думала, он старается держаться подальше от жителей городка.
Пухлые щеки Рут покрылись нежным румянцем.
— Да, я хорошо его знаю, — коротко сказала она и вышла из комнаты.
Мег сидела в кровати и прислушивалась к шагам Рут, спускавшейся по каменной лестнице. Ее снова бросило в жар, но он не имел ничего общего с болезнью.
Безумие какое-то, сказала она себе. Она представила, как пухлая добродушная Рут занимается любовью… нет, занимается сексом с чудовищем, обитавшем в недрах дома, и ее чуть не стошнило. А ведь Этан Уинслоу дал ей понять, что в его состоянии ему требуется талантливая, умудренная опытом женщина. Почему же думая о его словах, она испытывала не только ужас, но и странное любопытство, а еще, что-то, очень похожее на ревность?
И почему она старалась думать об Этане как о чудовище? Так думали жители городка. Сам Уинслоу отзывался о себе не иначе, как о порождении ночи. А если это была ложь? Меган всегда относилась к окружающим с заботой и вниманием. Она рано лишилась матери, поэтому хорошо понимала человеческую боль и всегда глубоко ей сочувствовала. Если хозяин этого дома имеет отвратительные увечья, разве он в этом виноват? Всю жизнь он сторонился людей, скрывался от общества, что же удивительного в том, что он превратился в опасного нелюдима? Как могла она осудить его так поспешно и бессердечно?
