Прибыв в село, мы рассредоточились по подворьям, укрыли от воздушного наблюдения пушки, было велено не бродить по улицам. Когда стемнело, над селом пролетел немецкий самолет и «подвесил лампаду», медленно опускавшуюся на парашюте и освещавшую все вокруг ослепительным светом. Где-то вдали послышался разрыв авиабомбы. Первый огневой взвод заночевал в доме молодой симпатичной хозяйки, мужа которой на прошлой неделе забрали на фронт. Сама она ушла спать в маленький флигель, стоявший в трех метрах от дома. На рассвете следующего дня, еще до побудки, я вышел из дома и с удивлением увидел выходящего из флигелька полусонного Сысолятина. (В голове невинного юнца промелькнула мысль: «Что же он так? Политрук, член партии — и с ходу наставил рога фронтовику!»)
От села до участка на берегу Волги, где полк будет держать оборону, оставалось несколько километров. В первой половине дня Лошакова с Винокуровым вызвали в штаб полка, и в составе группы офицеров они отправились на рекогносцировку. Когда совсем стемнело, пошел густой дождь, и за нами приехали знакомые автомобили. Теперь мы двигались по грунтовым дорогам, огней не включали, в темноте часто останавливались. Уже было за полночь, когда прозвучала команда покинуть машины. Отцепили пушки, выгрузили инвентарь и попрощались с водителями. Лошаков показал Акимову и командирам огневых взводов, где рыть огневые позиции и блиндажи, а затем повел взвод управления ближе к берегу Волги, где надо было оборудовать наблюдательный пункт.
Прикатив пушки к месту выбранной позиции, мы приступили к работе. Несмотря на то что дождь не ослабевал, дружно отрыли по всем правилам четыре позиции для пушек и окопы для укрытия солдат, брустверы обложили дерном, установил и орудия и натянули над ними маскировочные сетки. Стараясь не отставать от своих подчиненных, я замечал, с какой сноровкой все они,жители села, выполняют земляные работы. Рыть блиндажи мы начали уже основательно усталыми, но мешкать было нельзя: к рассвету все должно быть окончено и замаскировано от воздушной разведки. Отрядили две пары солдат с пилами и топорами в соседнюю рощицу, и вскоре появились бревна для наката. Работы закончили за час-два до рассвета, назначили постовых и, до предела усталые, вымокшие до ниточки, забрались в блиндажи.
Показалось, что я спал всего несколько минут, когда меня растолкали солдаты: «К телефону, Лошаков вызывает!» Сунув босые ноги в сапоги и на ходу надевая ремень, бегу к огневой. Уже совсем светло. Рядом с телефонистом стоят Акимов, Молдахметов и Камчатный. Представляюсь в трубку и слышу: «Исполняй обязанности старшего на батарее! О готовности батареи к бою доложи через пять минут!» (А ведь по уставу старшим является заместитель командира батареи, а в его отсутствие — командир первого огневого взвода.) Волнуюсь, но вместе с тем испытываю гордость — мне доверена первая боевая стрельба нашей батареи!
