Ну как обо всем этом расскажешь?
— Деревенский житель, — медленно проговорил незнакомец, разглядев новичка. — А как тебя зовут?
Гриша поднял голову, увидел над собой серые глаза. Глаза не улыбнулись, а как-то посветлели ему навстречу.
— Шумов Григорий, — ответил он и спросил доверчиво: — А вас?
— А меня Арямов Федор, — ответил незнакомец странным голосом, будто поперхнувшись. — Я, видишь ли, служу тут. Преподавателем.
Гриша посмотрел на него: Арямов был одет не в мундир, а в короткую тужурку. Бородатый швейцар выглядел куда нарядней.
— Однако пора на урок, — сказал Арямов. — Тебе, Григорий Шумов, в какой класс?
— В приготовительный основной, — ответил Гриша, с особым удовольствием выговаривая слово «основной». Он и отцу старался втолковать, что основной — значит главный, а параллельный — это сортом похуже, так, с боку припеку.
— В приготовительный? — удивился Арямов. — А я думал — во второй! Рослый же ты удался! В батюшку?
— Ага. В батюшку.
Арямов засмеялся:
— Ну, идем, Григорий Шумов!
Они зашагали рядом по уже совсем безлюдному коридору с высокими белыми дверями вдоль всей стены. В дверях вставлены были рамы; нижние стекла в них, как и в наружных окнах, оказались покрытыми мутной краской. Теперь-то Гриша уже догадался: это сделано для того, чтобы ученики не глядели из класса на волю, а учились как следует.
Арямов отворил одну из дверей — и тут же раздался дружный, как по команде, деревянный стук: это вскочили с мест ученики, откинув крышки парт.
Арямов в ответ кивнул головой и сказал:
— Павел Павлович, я задержал на минутку Шумова Григория. Пожалуйста, не взыскивайте с него за опоздание.
Ученики сели с тем же стуком, слишком, пожалуй, старательным и громким.
Гриша остановился растерянный; единственный знакомый ему здесь человек (как-никак, он успел за это время познакомиться с Арямовым) ушел, и он остался один перед таким многолюдием. Тут, за партами, было мальчишек тридцать, а то и больше… И все смотрели на него с веселым злорадством.
— Ну?!
Услыхав этот возглас, Гриша повернулся и только теперь заметил у большой черной доски розового курносого человечка с кольцами золотистых волос вокруг гладкой, блестящей, словно полированной лысины. Голубенькие глазки смотрели на Гришу сердито сквозь стекла, неизвестно как державшиеся на крошечном носу.
— Ну?! — повторил учитель, подождал немножко и, досадливо отмахнувшись от Гриши, кивнул на парту в переднем ряду.
Там было свободное место, и Гриша сел — рядом с коренастым мальчишкой, который сразу же крепко толкнул его коленом и зашептал:
