– Можно вам снова позвонить? Отношения только на дружеской основе.
Грейси согласно кивнула головой.
– Это ведь самые лучшие отношения. Потом, готовясь ко сну, она спросила себя, почему ее не влечет к Тони. Он такой прямой, с ним так удобно и легко, он как соседский мальчишка. Таких обожают матери, потому что не видят в них опасности. Жизнь несправедлива, подумала Грейси. Вам кажется, что вы все рассортировали, проставили наклейки и разложили по полочкам ваши чувства, и в этот самый момент кто-то, подобно Моргану Дрейку, подкрадывается сзади и делает посмешище из всей вашей работы.
Он позвонил ей на следующий день, когда она собиралась уходить. Она услышала низкий тембр его голоса и почти физически почувствовала его присутствие рядом с собой.
– На работе ничего не произошло, о чем мне надо было бы знать? – спросил он. – Это проклятое совещание затягивается гораздо дольше, чем я думал.
– Документы, которые вы ожидали, получены сегодня утром. Я сделала фотокопии всех докладов и отправила их в чикагское отделение. Кроме этого, из срочных дел ничего больше нет.
Они говорили о работе, но Грейси все же ощущала какую-то напряженность. Он перечислял дела, которыми она должна была заняться на следующий день, а она слушала и делала на листке бумаги короткие пометки.
– Я, возможно, пробуду здесь еще пару дней, – сказал он через некоторое время, и сердце ее упало.
– Прекрасно, – сказала она бодро.
– Вам совсем необязательно быть такой жизнерадостной по поводу моего отсутствия.
Какой я еще должна быть? – подумала Грейси. Подавленной?
– Я вполне управляюсь здесь, – сообщила она, как бы не замечая досады в его словах. – Какая погода в Париже?
– Прекрасная.
– Отлично. Передайте привет Эйфелевой башне. Она начинала уставать от попыток казаться жизнерадостной, говорить с ним бодрым, бесстрастным тоном, как будто все было в ажуре и ее жизнь не трещала по всем швам.
В трубке возникла неловкая пауза, затем Морган с обвинительными нотками в голосе сказал:
– Я звонил вам вчера вечером. Ответа не было.
– Меня не было дома, – ответила Грейси, нервно облизывая пересохшие губы.
– Я так и понял. – Он говорил отрывисто и сухо. – Мне не пришло в голову, что вы могли специально не подходить к телефону. Где вы были? У Дженифер?
– Я ходила в бар около Таймс-сквер, – сказала Грейси и, пытаясь уклониться от подробностей, добавила:
– Замечательное место. Просторное. Стены увешаны картинами. По-видимому, местные художники за небольшую комиссию используют его для показа своих работ.
