Ребекка больше не контролировала себя.
Только таяла от прикосновений его языка, растворяясь в экстазе, взлетая к вершинам наслаждения…
– Эмили…
Это было первое слово, которое вырвалось у нее, когда они оторвались друг от друга. Ник посмотрел на нее с улыбкой.
– Я помню. Досадно, да? Я мог бы начать сначала прямо сейчас.
Что ж, подумала Ребекка, она тоже.
– Все было, как сон, а сны имеют обыкновение кончаться.
– Почему ты так тяжело вздыхаешь? – Они лежали, обнаженные, в постели. Ее голова покоилась у него на плече. Она рассматривала его тело, великолепное, по-другому не скажешь. Всегда, когда он раздевался, Ребекке приходилось подавлять стон удовольствия при виде этого абсолютного физического совершенства.
Последние две недели они занимались любовью, как изголодавшиеся подростки, по два часа в день, когда Эмили уходила в деревню в свои таинственные «места». Она брюзжала, упрямилась, клянчила, и они уступили. Ребекка в глубине души понимала, что это устраивало и их.
Самостоятельные прогулки принесли Эмили большую пользу. Она пребывала в неизменно отличном настроении, от ее угрюмости не осталось и следа. Отношения с отцом, хоть и медленно, но тоже налаживались. Они уже не так нуждались в посредничестве Ребекки, и она могла спокойно возиться в кухне, не опасаясь неожиданной бури.
– Эй! Ты где? – Ник повернул голову, так что их лица оказались совсем близко, и она улыбнулась ему.
– Здесь, но уже пора. – Ребекка вздохнула с сожалением. Она знала, что не стоило начинать эту связь, что она обречена. Ничего не изменилось с тех пор, как она заставила себя покинуть Николаса, потому что его жизнь была так далека от ее жизни, что в ней не было места для романтически настроенного подростка.
– Ну, не знаю, – произнес он лениво, – у нас еще пятьдесят пять минут. – Он протянул руку к ее груди и потеребил сосок. Тот мгновенно откликнулся на прикосновение. – Не веришь, что мы можем уложиться в пятьдесят пять минут?
– Думаю, я могла бы, – засмеялась Ребекка, моментально отвлекаясь от своих мыслей и чувствуя возбуждение, которым ее тело всегда отвечало на малейшую ласку Николаса, на его мимолетный взгляд. Так бывало даже в тех случая, когда он перехватывал ее взгляд, если внимание Эмили было чем-нибудь отвлечено.
Если Эмили что-то и заметила, она не говорила ни слова, и Ребекка надеялась, что это свидетельствует о ее неведении, так как сдержанность была девочке не свойственна. Казалось, Эмили целиком поглощена собственными мыслями, и они даже успокоились, решив, что, в конце концов, она заговорит о своем будущем, когда созреет.
