Что-то внутри у нее смягчилось, когда она вытирала пыль с фотографии дедушки с бабушкой в серебряной рамке, стоявшей на темном столике с тех пор, как Анджи помнила себя. Они бы в нее поверили, подумала она, рассматривая волевые лица, запечатленные на фото. Хотя дед умер много лет назад, она хорошо помнила этого скромного, честного работягу, с равным жаром цитировавшего Библию и Эзопа. У него на любой случай жизни находилась какая-нибудь ободряющая прописная истина.
Бабушка, которой Анджи искренне восхищалась, была доброй, любящей, веселой женщиной; она до самой смерти изумлялась тому, что мать Анджи ставила богатство выше чувств. Маргарет была красивая, довольно избалованная женщина, в молодости она отправилась на Восток в надежде стать звездой и окончила тем, что вышла замуж за честолюбивого дельца, который обещал ей все и всю жизнь выполнял обещание, не стесняясь средствами.
Анджи часто задумывалась, знала ли умершая десять лет назад мать, что бизнес Нолана часто выходил за рамки закона. И так же часто корила себя за слепоту, с которой предавалась беззаботной и роскошной жизни, впервые осознав существование суровой действительности только после ареста отца. Все еще скорбя по бабушке, умершей за месяц до ареста, Анджи окинула взглядом свою жизнь в тяжелые месяцы расследования – это было отвратительно. И вот теперь она пытается доказать, что является чем-то большим, нежели хорошенькой куколкой.
– Как мне тебя не хватает, бабушка, – пробормотала она, глядя в милое лицо на фотографии. – Если бы ты была со мной…
Временами одиночество тяготило ее. Но как заводить друзей, если сама еще не знаешь, стоишь ли чьей-то дружбы, настоящей дружбы? Не тех легкомысленных игр, в которые играло ее окружение в Бостоне, лживо-приятельских соревнований за самый большой шик, самый вызывающий и бесшабашный. Анджи не была уверена, что знает, как быть другом, не говоря уже о более прочном чувстве, таком, как любовь.
Звонок в дверь заставил ее вернуть фотографию на место и недоуменно нахмуриться. Кто мог нанести ей визит? За пять месяцев в Бирмингеме она не приобрела ни одного знакомого, близкого настолько, чтобы заявиться без предупреждения. Идя к двери, она с удивлением поймала себя на мысли о Рисе. И с еще большим удивлением обнаружила, что от этой мысли стало трудно дышать.
Она уверила себя, что не была разочарована, обнаружив на крыльце веснушчатого мальчишку лет семи с крошечным черно-белым котенком в довольно грязных руках. Анджи узнала соседского сына, часто игравшего на пешеходных дорожках спокойного района среднего класса.
