Как точильная машина, гудел ветер между снастями, которые гнулись дугой, несмотря на то, что были туго натянуты.
Голосов не слышно, все наверху, спускают стеньги, реи, я стараюсь сосредоточить внимание на работах, но не могу: радость мешает мне быть внимательным. Я смотрю за борт и восхищаюсь видом изрытой поверхности бухты, покрытой пеной; смотрю, как ветер рвет в клочки верхушки валов и дробит их горизонтальным дождем; еще повыше несется водяная пыль; откуда она взялась? кто ее знает! То смотрю на Павла Степановича и любуюсь оригинальной формой летнего платья, обтянутого назад ветром; с удивлением прислушиваюсь к хриплому голосу Александра Александровича, - откуда берутся у него силы так кричать? То смотрю на воодушевленные лица офицеров, которые с удовольствием потирают руки, но не отвлекаются от своего дела, - как я. Когда работа кончилась, я не сходил сверху и заглядывал всем в лица.
- Пошлите на гичке офицера к поднятому со дна судну и прикажите передать Фермопилову…
Дальше я не расслышал, что говорил Павел Степанович старшему офицеру. Фермопилов рано утром отправился на поднятое судно для работы и с тех пор не возвращался. Кого пошлют к нему на гичке, - думал я, - вот будет счастливец! Какова же была моя радость, когда Александр Александрович передал приказание мне, и я через несколько минут отвалил от борта. Не знаю почему, мне казалось, что это удовольствие досталось мне не без содействия Павла Степановича.
Легкие гичечные гребцы, любимцы адмирала, гребли превосходно. Когда гичка удалилась от фрегата, я взглянул вокруг себя, на горы, на легкие тучи, которые нависли над их вершинами, на фрегат, потемневший в мрачности, и загордился своим положением на службе, значением в обществе, на фрегате, везде!
Какой герой Корчагин! подумал я: чем он хуже героев Марьета? Ничем! Ни один из них не бывал в Новороссийске во время боры. Как жаль, что теперь не зима: посмотрел бы я, как все эти брызги замерзают на снастях, как в полчаса на тонкой снасти набирается пятьдесят пудов льда! Мысль о возможности смерти не приходила мне в голову; как можно умереть! Это неестественно, ненатурально.
Одно из замечательных свойств летней боры есть частое мгновенное изменение направления ветра, не круговое, как в урагане, а разнообразное, из одной и той же половины горизонта. Вместе с изменением направления ветра мгновенно изменяется и температура: то повеет холодом, то вдруг обдаст приятным жаром; очевидно, что из отдаленных прохладных долин вырываются потоки воздуха и не успевают смешиваться с другими, теплыми воздушными струями.
