Начало темнеть, и сталкеры собрались у сарая, в котором медитировал Шаман. Тот не показывался, но охотники постарше, кто уже видел колдуна в деле, объясняли: нужно дождаться темноты. Под вечер пришли еще несколько сталкеров, эти были не в курсе дела. Им объяснили, что происходит, показали Слепого и домик, где скрывался болотный великан. Вновь прибывшие тоже решили поглядеть, как тот станет вызывать духов. Слепой с его потрепанной книжечкой и кривыми ухмылками впечатления не произвел, однако Никита добросовестно рассказывал байки про сыщика – из его болтовни явствовало, что Слепой крут, как гималайские склоны, видит всех насквозь и точно укажет убийцу.
Охранники Коваля тоже готовились, они за день отоспались по очереди, и теперь явились все шестеро, увешанные оружием. На каланчу с прожектором втащили крупнокалиберный пулемет, при этом хлипкие ступени скрипели так отчаянно, что стало очевидно – если бы в прошлую ночь дозорный спускался, он бы при этом пол-лагеря разбудил. Бойцы заняли позиции на крышах пристроек, чтобы держать под прицелом весь двор. Это, конечно, гостям было не по душе, но делать нечего – все понимали: Коваль в своем праве. Убийство брата – не шутки… Еще охранники сложили кучу дров перед входом в сарай Шамана, а когда стемнело, сталкеры развели большой костер.
Наконец явился Михаил. В одной руке кольт, в другой бутылка. Время от времени он делал глоток, но на ногах держался твердо, и взгляд у него был цепкий, внимательный.
– Ну, – хмуро бросил Коваль, – начнем. Шаман! Ты готов?
Взгляды сталкеров сошлись на темном дверном проеме – и Шаман явился! Громадный силуэт выплыл из мрака, царившего внутри сарая, – будто лоскут ночи влетел в освещенный круг около костра. Взметнулись полы плаща, ветер подхватил ворохи оранжевых искр, завертел огненной метелью, погнал по кругу. Отблески пламени вырывали из тьмы удивленные лица сталкеров, хотя сам Шаман странным образом оставался в темноте. Еще одно плавное текучее движение – он сбросил плащ, и огонь, до сих пор избегавший великана, метнулся навстречу, охватил, окутал рыжими сполохами. Торс с развитой мускулатурой покрывали темные разводы, бесконечные извилистые линии, концентрические фигуры, неправильные, искривленные. Рисунки струились, текли, сплетаясь в невероятный узор. На лоснящемся теле колдуна двигались мышцы, пробегали алые блики… Он играл мускулами, и пятна плясали, затягивая огромный торс новыми узорами. Рисунок менялся на глазах, будто картинка в калейдоскопе.
