Остановился я, только когда решил, что точно нахожусь по ту сторону Периметра. Привалился спиной к дереву и стал переводить дыхание – стонал, хрипел, отплевывался и прислушивался к ощущениям в больной ноге. Ощущения были безрадостные – не скоро смогу опять выдать подобный рывок… И едва я настроился на как минимум получасовой отдых, сзади послышались выстрелы. Палили, конечно, миротворцы – это их манера лупить длинными очередями и не экономить патроны. Сквозь грохот я различил хруст веток, совсем рядом. Теперь размышлять было некогда, и я рванул сквозь заросли в подлесок. На ходу включил ПДА – и вовремя, приборчик пискнул, предупреждая о близкой аномалии.
Пришлось притормозить на краю полянки, чтобы оглядеться, тут-то из кустов ко мне и вывалился слепой пес. Молодой зверь, сдуру сунулся к Периметру, там его приметили доблестные миротворцы, ну и решили поразвлечься. Открыли огонь, псина с перепугу устремилась за мной – все это я сообразил позже, а тогда мне было не до раздумий, я рванул из кармана подаренный Костиком ТТ, вдавил спусковой крючок – щелк! Осечка! Зато слепая скотина осечки не дала, хрипло взвыла и кинулась точнехонько ко мне. Долей секунды позже взвыл и я – когда клыки сомкнулись на моей ноге. На той самой, которую я недавно сломал! Перед глазами мелькнули тощие бока, покрытые облезлым мехом, две кровоточащие дырки в них – миротворцы подстрелили…
Я врезал рукоятью пистолета по рыжей спине, но собака вряд ли даже ощутила боль – они, когда почуют кровь, шалеют. Зато от удара тэтэшник выстрелил! Левой рукой я вцепился в мохнатый загривок, правой вжал ствол в поджарое рыжее тело и всадил оставшиеся пули в спину псу. Тот сперва стиснул челюсти, прокусив наконец ботинок, потом прыгнул в сторону. Но я держал крепко, собака под моей рукой вздрагивала, получая пулю за пулей, рванула из последних сил, вывернулась из хватки сведенных судорогой пальцев, оставляя клочья шерсти, метнулась из тени деревьев на поляну – навстречу жаркому летнему солнышку… и угодила в карусель. Аномалия включилась, мне в лицо пахнуло прохладой, потом невидимые руки ухватили меня, поволокли к ней. Я знал, что, если сделать хоть один послушный шаг, аномалия уже не выпустит, затянет по спирали к центру, туда, где беспомощно барахтается визжащий комок рыжего меха. Я повалился на спину в кусты и пополз, отталкиваясь ногами. Подо мной хрустела поклажа в рюкзаке, она выпирала острыми углами и больно давила между лопаток, но я не обращал внимания, спешил оказаться подальше от смертельно опасной невидимой спирали. И не сводил глаз с угодившего в ловушку пса – вот он взвизгнул последний раз, смолк, когда тощее тело скрутилось в невероятный узел. Тут я зажмурился, а карусель с грохотом разрядилась. Мне в лицо ударили горячие брызги, по земле и кустам застучали клочья мяса, и все закончилось. ПДА на запястье мирно попискивал, по-прежнему предупреждая о близкой аномалии.
