– Ты только за цех выведи, который у жэдэ, – буркнул дядя, – оттуда мы тихо исчезнем.
Шацкин кивнул. Он успел перевести дух и снова довольно бодро затопал по ступеням.
На первом этаже административного корпуса ничего не изменилось, покойник так и лежал в прежней позе. Хотя, приглядевшись, я заметил: пакетики с травой исчезли. Значит, хурылевская охрана смылась… А за окном уже было утро. Дядя что-то пробормотал и потер ладонью глаза. Может, удивился, что утро наступило.
Мы вышли в серые сумерки и двинулись по аллее, затем свернули за деревья. Дальше нас снова повел дядя Сережа – теперь, при свете, все выглядело совсем иначе, груды ржавых железяк и поваленные фанерные щиты с выцветшими надписями не казались зловещими. Прохладный ветерок шевелил листву старых тополей, а со стороны ворот доносился шум моторов, там метались огни и скользили тени. Я слышал команды, отдаваемые уверенным тоном, и дробный топот – ну, такой, когда армейцы шагают, делая вид, что соблюдают строй.
Шацкин вдруг сел на бетонную плиту и как-то резко расслабился, будто из него выпустили воздух. В тусклом утреннем свете одутловатое лицо казалось белым как бумага. – Ох, устал… – просипел толстяк.
И то верно, ему нынче крепко досталось. И крови порядочно потерял.
– Отсюда можно и… – начал было родич, – того…
– Вали, вали, пенсионер, – поощрил Шацкин, – только автомат оставь и не забудь протереть. Отпечатки, понял? Здесь теперь будет о-о-очень серьезное разбирательство. – Потом толстяк глянул на меня: – И ты тоже ствол бросай… как тебя, э-э… сталкер…
Ствол его акаэма глядел в мою сторону. М-да, дружба наша подошла к концу.
– Извини, сталкер, обоих отпустить не могу. Я должен предъявить хоть кого-то в рапорте.
– Между прочим, я не сталкер, – заметил я, – и у меня документики имеются, все в порядке.
– Да знаю я, – устало прохрипел Шацкин. – Я еще внизу догадался, когда понял, что ты цвета путаешь. Я же материал по Усаченко внимательно изучал, уж поверь. Так что твои документики даже не спрашиваю.
– Нет, мужик, это ты брось, – вдруг твердо заявил дядя, – мы тебя из подвала вытащили, мы за тебя…
– Мне никто не поверит, что я был один. Мог бы соврать, но это не поможет. Могу отпустить одного, но хоть кто-то должен фигурировать в рапорте. Меня ведь тоже проверяют! – Похоже, толстяк в самом деле был растерян… но палец со спускового крючка не убирал. – И как же быть?
– А так и быть. Мы пойдем, а ты скажешь: под дулом автомата отпустил.
